для тебя новость, старина Калеб? Злой Голодный Страшный Калеб?

Калеб мрачно воззрился на нее.

— Ладно, какая теперь разница. Все равно мы едем на верную смерть.

Он скорчил гримасу и с хрустом вгрызся в сочный жареный окорок.

Глава 45

В приемной суда было пусто. Стоун с минуту подождал, рассматривая коробки у стены, затем снял одну сверху и заглянул внутрь. Коробка была набита юридическими документами. Видимо, это была та партия документов по перерегистрации угледобывающих компаний, о которой упоминал судья Мосли. В лежавшей на штабеле грузовой декларации значилось восемьдесят коробок.

Услышав шаги, Стоун быстро вернулся к большому столу посреди комнаты. Буквально через минуту из внутренней двери вышла Ширли Кумс, уткнув глаза в ворох бумаг у себя в руках. Она оторвалась от документов и вскрикнула, увидев неподвижно стоящего Стоуна.

— Вы меня напугали!

— Вы секретарь суда?

— Помощник судьи, — ответила она с презрительной холодностью. — Вот уже четыре года. Что? Не похожа?

— Я был у Вилли. Он идет на поправку.

Ширли стала раскладывать бумажки у себя на столе.

— В ближайшее время я к нему съезжу.

«Свежо предание».

— Перед зданием стоит «кадиллак» с престижным номерным знаком.

— ЗЕОС?

— Да.

— Это машина судьи Мосли.

— А что значит ЗЕОС?

— «Здесь едет окружной судья».

Сказала она это таким тоном, будто Стоун полный идиот, раз сам не догадался.

— Кстати, вы нашли что хотели в трейлере Вилли?

— Простите?

Стоун пояснил:

— Думаю, вы оставили там пузырек тайленола. Я захватил его с собой, но потом потерял.

Он с минуту остро смотрел на нее, затем потер затылок.

«Почему же она хитрит?»

Ширли распахнула глаза.

— Я там ничего не оставляла.

— Точно?

— Точнее некуда. Я принимаю ибупрофен. С тех пор, как случился этот ужас с тайленолом.[583]

— Вилли считал, что в пузырьке еще оставались таблетки, но когда я этот пузырек нашел, он был пуст. А теперь еще и пропал. Кому-то понадобился.

— Понадобился пустой пузырек? Для чего?

— Ну, там мог быть остаток…

— Остаток чего?

Стоун не сомневался, что Ширли лжет. Ее выдавали нервная мимика и дрожь в голосе. Наверняка это она. Мать пыталась отравить родного сына.

«Ну, или тот, кто бросил меня в змеиную яму, — что явно не под силу Помощнице Судьи на высоченных шпильках и с «Пэлл-Мэллом» в дрожащих пальцах».

— Не стоит верить всему, что говорит Вилли. Мальчик вечно под кайфом.

— Он кайфовал от стимулятора, а не от депрессанта. Врачи обнаружили у него в крови оксикодон. А это депрессант.

— Вилли частенько несет всякий бред. Забыл, чем закинулся.

— Или кто-то хотел создать такую видимость.

— Как вас следует понимать? — вскинулась Ширли.

— Возможно, кто-то хотел, чтобы убийство приняли за передозировку.

— Кому ж понадобилось убивать Вилли? — спросила она с издевкой. — Какой смысл? Непохоже, чтобы у него водились деньги.

— Для убийства бывают и другие мотивы.

— Например? — Она уже чуть не рычала.

— Вилли сказал, что сделал предложение Дебби Рэндольф. Вам об этом известно?

От такой новости лицо Ширли вспыхнуло. Она полезла в сумочку за сигаретами и зажигалкой.

— Нет. Вилли не считал нужным делиться с родной матерью.

— Но Дебби, я полагаю, вы знали?

— В Дивайне все знают всех, — пробормотала Ширли, закуривая.

— Кого-то в городе могла не устраивать их помолвка?

Она глубоко затянулась и выпустила клуб дыма.

— Вам-то какое дело? Вы вообще нездешний. Вы нас знать не знаете. И то, что вы помогли Вилли, вовсе не значит, что я должна отвечать на ваши идиотские вопросы.

— Я думал, вы поможете мне, поскольку кто-то пытается убить вашего сына.

— Мистер, никто не пытается убить Вилли.

— Хотя он едва не умер и категорически отрицает, что принимал ту гадость, которую обнаружили у него в организме? Вы даже не удивлены.

Она глянула на стену, у которой были сложены короба: десять в ряд, шесть рядов в высоту.

— У меня много работы.

— Отлично. Помощь нужна? Беру недорого.

— Уходите. Немедленно.

Стоун повернулся и вышел.

Как только он ушел, открылась внутренняя дверь и в комнату вплыл судья Дуайт Мосли. Без галстука, с засученными рукавами.

— Ширли, здесь кто-то был? Мне показалось, ты с кем-то разговаривала.

— Сама с собой, судья. Сама с собой. Знаете, на меня иногда находит.

— Да знаю, знаю.

Улыбнувшись, он скрылся за дверью.

Ширли нервно курила, глядя в одну точку.

Глава 46

Джо Нокс в одном белье лежал на тоненьком прямоугольнике поролона, выдаваемом здесь за матрац, и в сотый раз пытался распутать клубок событий.

Карр ускользнул от федералов, прикинувшись хромым деревенским дурачком, и смылся. Ему пришлось сойти с поезда, и он оказался в этой глуши. Наводя справки, Нокс выяснил, что в тот самый вечер отсюда как раз ушел автобус. Карру весьма и весьма повезло. Где он сейчас, Нокс не имел ни малейшего представления. К этому времени он может быть уже черт знает как далеко.

Нокс сел, рывком натянул брюки, надел носки и сунул ноги в мокасины. Затем умылся, пальцем почистил зубы и пригладил пятерней волосы. Если бы мог он предположить, что преследование затянется, захватил бы смену одежды и туалетные принадлежности в небольшом чемодане, с которым обычно ездил в командировки.

Нокс влез в рубашку и проверил мобильник. Никаких сообщений. Впрочем, в этих горах индикатор антенны показывал всего одно деление.

Хейес — режиссер-постановщик этой драмы, а Нокс — его верный служебный пес. Впрочем, определение «верный» сейчас уже под большим сомнением. Жуя резинку, Нокс глазел в окно мотеля «У Скипа». Регистрируясь вчера вечером, он, как ни странно, столкнулся с самим Скипом — немногословным старцем, который так стремительно схватил наличные со стойки, что скорости рук позавидовал бы боксер полусреднего веса. Старый Скип определенно не верил в преимущества пластиковых карт.

У Хейеса огромный зуб на Карра по причинам, о которых он и не думал ставить Нокса в известность. Тем не менее они понемногу прояснялись. Если генерал добьется своего, то когда он настигнет Карра, тому не станут зачитывать права, не дадут позвонить адвокату и не предоставят возможности высказаться на суде. Все-таки почему ему зарубили Почетную медаль конгресса? Такой был бы плюс для карьеры Маклина Хейеса — иметь среди подчиненных героя. Карр, несомненно, чем-то взбесил своего командира. Судя по архивным документам, в нижнем командном звене не было никаких сомнений в том, что сержант приколет на грудь высшую боевую награду страны. Все остановилось на Хейесе. Чем же Карр заслужил ненависть, которая не утихла за три десятка лет?

Сейчас стоящая перед Ноксом дилемма стала совершенно очевидной.