на необходимость поторопиться.35 Когда Саладин узнал об этом, он приказал казнить всех пленных, взятых в бою с английским королем. Изменив свой , Ричард предложил закончить крестовые походы, выдав свою сестру Жанну замуж за брата Саладина аль-Адиля. Церковь осудила это предложение, и оно было отменено.

Зная, что Саладин не успокоится в случае поражения, Ричард реорганизовал свои силы и приготовился к походу на шестьдесят миль на юг вдоль побережья, чтобы освободить Яффу, которая, вновь оказавшись в руках христиан, подверглась осаде мусульман. Многие дворяне отказались идти с ним, предпочтя остаться в Акко и плести интриги за королевский титул Иерусалима, который, как они верили, достанется Ричарду. Немецкие войска вернулись в Германию, а французская армия неоднократно нарушала приказы и расстраивала стратегию британского короля. Не были готовы к новым усилиям и рядовые бойцы. После долгой осады, пишет христианский летописец о крестовом походе Ричарда, победившие христиане,

предаваясь лености и роскоши, не хотели покидать город, столь богатый удобствами, то есть самыми изысканными винами и самыми прекрасными девицами. Многие, слишком близко познакомившись с этими удовольствиями, стали распутными, пока город не загрязнился от их роскоши, а их обжорство и распутство заставило мудрых людей покраснеть.36

Ричард усложнил ситуацию, приказав не сопровождать армию женщинами, кроме прачек, которые не могли стать поводом для греха. Недостатки своего войска он компенсировал превосходством полководческого искусства, инженерным мастерством и вдохновляющей доблестью на поле боя; в этих отношениях он превосходил Саладина, а также всех других христианских вождей крестовых походов.

Его армия встретилась с армией Саладина в Арсуфе и одержала нерешительную победу (1191). Саладин предложил возобновить сражение, но Ричард отозвал своих людей за стены Яффы. Саладин послал ему предложение о мире. Во время переговоров Конрад, маркиз Монферратский, владевший Тиром, вступил в отдельную переписку с Саладином, предлагая стать его союзником и отвоевать у мусульман Акко, если Саладин согласится на присвоение им Сидона и Бейрута. Несмотря на это предложение, Саладин уполномочил своего брата подписать с Ричардом мир, по которому христиане уступали ему все прибрежные города, которые они тогда удерживали, и половину Иерусалима. Ричард был настолько доволен, что торжественно пожаловал рыцарское звание сыну мусульманского посла (1192). Через некоторое время, узнав, что Саладину грозит восстание на Востоке, он отверг условия Саладина, осадил и взял Дарум и продвинулся до Иерусалима на расстояние двенадцати миль. Саладин, распустивший свои войска на зиму, снова призвал их к оружию. Тем временем в лагере христиан начались разногласия, разведчики доложили, что колодцы на дороге в Иерусалим отравлены, и армии нечего пить. Для определения стратегии был созван совет, на котором было решено оставить Иерусалим и идти на Каир, расположенный в 250 милях. Ричард, больной, отвращенный и подавленный, удалился в Акко и задумался о возвращении в Англию.

Но когда он узнал, что Саладин снова напал на Яффу и взял ее за два дня, гордость Ричарда возродилась. С теми войсками, которые он смог собрать, он сразу же отплыл в Яффу. Прибыв в гавань, он воскликнул "Погибнут все задние!" и прыгнул по пояс в море. Размахивая своим знаменитым датским топором, он избил всех, кто ему сопротивлялся, ввел своих людей в город и очистил его от мусульманских солдат почти до того, как Саладин успел узнать о случившемся (1192). Султан вызвал на помощь свою главную армию. Она значительно превосходила 3000 человек Ричарда, но безрассудная храбрость короля победила. Увидев, что Ричард не оседлан, Саладин послал ему загонщика, назвав позором, что столь доблестный воин вынужден сражаться пешком. Солдаты Саладина вскоре были сыты по горло; они упрекали его в том, что он пощадил гарнизон Яффы, который теперь снова сражался. Наконец, если верить христианскому рассказу, Ричард проскакал вдоль фронта сарацинов с копьем наготове, и никто не осмелился напасть на него.37

На следующий день судьба изменилась. К Саладину прибыло подкрепление, и Ричард, снова заболевший и лишенный поддержки рыцарей в Акко и Тире, снова запросил мира. В лихорадке он просил фруктов и прохладительных напитков; Саладин прислал ему груши, персики и снег, а также собственного лекаря. 2 сентября 1192 года два героя подписали мир на три года и разделили Палестину: Ричард должен был оставить себе все завоеванные им прибрежные города от Акко до Яффы; мусульмане и христиане должны были свободно проходить на территорию друг друга и с нее, а паломники должны были находиться под защитой в Иерусалиме; но сам город должен был остаться в руках мусульман. (Возможно, итальянские купцы, заинтересованные прежде всего в контроле над портами, убедили Ричарда уступить Святой город в обмен на прибрежные территории). Мир был отпразднован пирами и турнирами; "один Бог, - говорит летописец Ричарда, - знает безмерный восторг обоих народов";38 На какое-то время люди перестали ненавидеть. Садясь на корабль, отплывающий в Англию, Ричард послал Саладину последнюю вызывающую записку, обещая вернуться через три года и взять Иерусалим. Саладин ответил, что если он должен потерять свою землю, то пусть лучше потеряет ее Ричард, чем любой другой человек из живущих.39

Умеренность, терпение и справедливость Саладина победили блеск, храбрость и военное искусство Ричарда; относительное единство и верность мусульманских лидеров одержали победу над раздорами и нелояльностью феодальных вождей; короткая линия снабжения за спиной сарацинов оказалась более выгодной, чем контроль христиан над морями. Христианские добродетели и недостатки лучше проявлялись в мусульманском султане, чем в христианском короле. Саладин был религиозен до предела и позволял себе необоснованно ожесточаться против тамплиеров и госпитальеров. Однако обычно он был мягок к слабым, милосерден к побежденным и настолько превосходил своих врагов в верности своему слову, что христианские летописцы удивлялись, как столь неправильная теология могла породить столь прекрасного человека. Он обращался со своими слугами с мягкостью и сам выслушивал все прошения. Он "считал деньги ничтожными, как пыль" и оставил в своей личной сокровищнице всего один динар.40 Незадолго до смерти он дал своему сыну Эз-Захиру наставления, которые не смог превзойти ни один христианский философ:

Сын мой, я вручаю тебя самому высокому Богу..... Исполняй Его волю, ибо на этом пути лежит мир. Воздержись от пролития крови... ибо пролитая кровь никогда не спит. Стремись завоевать сердца народа твоего и следи за его процветанием, ибо именно для обеспечения его счастья ты назначен Богом и мной. Старайся завоевать сердца своих министров, вельмож и эмиров. Если я стал великим, то только потому, что завоевал сердца людей добротой и мягкостью".41

Он умер в 1193 году в возрасте всего пятидесяти пяти лет.

VII. ЧЕТВЕРТЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД: 1202-4 ГГ.

Третий крестовый