памятные для меня подарки. Екатерина так мило проявляла свою любовь. Ее неожиданные простенькие знаки внимания имели для меня гораздо бо́льшую ценность, чем самые затейливые комплименты придворных дам. Я поспешил вниз, чтобы присоединиться к жене в столовой. Она уже поджидала меня за высоким почетным столом. Кроме него, в зале стоял еще один стол, грубо сколоченный, дубовый, испещренный темными пятнами.

– Милорд! Милорд! – воскликнула Екатерина своим прелестным голоском и, вооружившись ножом и ложкой с роговыми ручками, начала отбивать ими бравурный марш по столу.

Словно я мог не заметить ее! Королева принарядилась в розовое шелковое платье. Я очень полюбил этот цвет, – по-моему, он изумительно шел к ее золотистым распущенным волосам в их естественной красоте, не укрощенной благопристойными головными уборами.

– Так-так, – приветливо сказала она, следя за моим приближением.

Протиснувшись между двумя столами, я с удовольствием отметил, что становлюсь все стройнее и обретаю былую силу. Как приятно узнавать заново собственное тело.

– Удачно ли прошла охота? – спросил Калпепер с воодушевлением в голосе.

– Вполне. Пара оленей да дюжина зайцев, – бросил я, опускаясь на стул.

– Должно быть, завтра снова поедете в лес, – с улыбкой заметил он.

– Погода переменилась, – сказал я, помотав головой. – А что, вам тоже захотелось пострелять?

– Да… Вот досада, – пробормотал он.

Я рассмеялся:

– Ваш охотничий костюм так давно ждал первого крещения, что спокойно подождет и еще денек.

Калпепер, похоже, предпочитал те занятия, что позволяли щеголять в удобных и красивых нарядах. К примеру, ему не нравились плотные штаны и грубые кожаные башмаки, которые приходилось носить морякам, поэтому он отказался от морских путешествий.

– Конечно. Я подожду, – легко согласился он.

– Я рада, что завтра вы не покинете нас, – сказала Екатерина, коснувшись моей руки.

Я понял ее намек, однако она произнесла это с таким невинным видом, что обманула бы даже Благословенную Мадонну. Опустив руку под стол, я сжал бедро своей милой женушки.

– Да, не покину, – признал я.

Уилл, сидевший с левой стороны в конце стола, сурово поглядывал на нас. Я не мог понять, почему он так мрачен последнее время, но его хорошее настроение, казалось, улетело на юг вместе с птицами.

Уилл:

Я переживал за тебя, Хэл. Все видели то, чего не видел ты… или не хотел видеть…

И я заранее печалился о твоем будущем.

Генрих VIII:

После развеселого обеда, когда мы удалились в нашу спальню для послеполуденного отдыха, Екатерина почему-то погрустнела.

– О Генрих, – сказала она, – я не знаю, как сказать, но вы должны знать правду… Нынче утром я поняла… что не жду ребенка.

Я подскочил к ней, нежно обняв ее.

– Вы потеряли ребенка? О боже, почему же вы не позвали врача?

– Мне было… стыдно. И я очень растерялась.

Как же велика ее скромность!

– Быстро ложитесь в кровать, а я пошлю за доктором Баттсом! Он немедленно осмотрит вас.

Не слушая возражений, я увлек ее за собой, уложил в постель, подложил подушки ей под спину и хорошенько укрыл шерстяными одеялами. Она выглядела храброй маленькой героиней, и я растроганно поцеловал ее.

– Дорогая, меня огорчила наша потеря, – заметил я. – Но вам не следовало скрывать ее.

Не дав ей времени возразить, я покинул спальню и отправился на поиски доктора Баттса. Он сидел с помощником в своем кабинете, обсуждая своеобразный метод изучения анатомии в Падуе. Насколько я понял, тамошний врач дошел до того, что выкрадывал и вскрывал разлагающиеся трупы казненных преступников.

Я вмешался в их пылкий научный спор.

– Королеве требуется ваша помощь, – прошептал я на ухо Баттсу.

Он покинул своего собеседника и в явном недоумении последовал за мной. Когда мы свернули в другой коридор, я убедился, что нас никто не слышит, и тихо пояснил:

– Произошел выкидыш. Вы должны осмотреть и подлечить ее. Захватите на случай необходимые инструменты. Не родовспомогательные, конечно. Но я не знаю всех ваших мудреных названий.

Пока Баттс осматривал Екатерину, я оставался в гостиной, бродя взад-вперед и глядя на пылающие в камине дрова. Угрюмый и раздраженный Фрэнсис Дерем тихо выскользнул за дверь, словно мое присутствие оскорбляло его. Не успел я поразмыслить о причине его раздражительности, как из спальни вышел Баттс, держа в руках коричневую кожаную сумку с инструментами и лекарственными снадобьями.

– Так быстро? – удивился я.

– Да, – подтвердил он и озабоченно посмотрел на меня. – Не было ребенка. У нее началось месячное кровотечение. Обычное недомогание. Очевидно, королева ошиблась.

Ошиблась? Обычное недомогание? Но она сообщила мне о беременности полтора месяца тому назад!

– А не могла ли столь длительная задержка стать причиной избыточного скопления крови?

– Так бывает иногда. Все зависит от того, что именно стало причиной задержки. Вызвана она естественным или неестественным образом.

– Неестественным? Но ведь беременность вполне естественна, не так ли?

Он покачал головой, глянув на меня с непонятным сожалением.

– Существуют способы изменения сроков женских недомоганий, для предотвращения нежелательных последствий…

Баттс немного помялся, а затем протянул руку ладонью вверх. На ней лежал округлый камешек.

– Вот что родила королева, – сказал он.

Я по-прежнему не понимал его.

– Эта галька вышла из ее чрева, – печально пояснил доктор. – Камень поместили туда, дабы она не забеременела. Такие трюки зачастую проделывают на Среднем Востоке с вьючными животными и, возможно, с рабынями. Это препятствует зачатию.

О нет! Как это отвратительно, не могли же Екатерину подвергнуть…

– А может, камешек попал в ее лоно случайно?

– Нет, ваша милость.

– И давно ли его поместили туда?

– Судя по его виду, много лет назад.

Боже! Какой же зловредный арабский знахарь мог надругаться над ней в детстве? Хотя в Англию понаехало немало растленных лекарей. Я даже сам пользовался услугами одного из них, мусульманина Аль-Ашкара. И герцогиня, вероятно, имела в своем распоряжении эскулапа, готового выполнить любые ее приказания. Но почему же… она пожелала лишить возможности зачатия бедную родственницу? С чего эта старуха так невзлюбила свою питомицу? Разозлилась из-за того, что на нее взвалили расходы по воспитанию дочери нищего пасынка? И она подумала, что следует обезопасить себя от будущих его внуков. Как жестоки бывают старые ведьмы!

– Благодарю вас, доктор Баттс, – сказал я, решив вознаградить его за такое открытие.

Я вернулся в спальню, где лежала бедняжка. Меня глубоко расстроило то, как с ней дурно обходились. Мало того что она росла в сиротстве, не получая должной любви и заботы, так вдобавок ее хотели сделать бесплодной…

– Все будет хорошо? – встревоженно спросила она.

– Конечно, – заверил я ее.

Присев на край кровати, я успокаивающе погладил ее руку. Екатерина вся дрожала.

– Доктор сказал, что у меня может