— Дональд, я верю в тебя, — сказала Элси, сжимая мою ладонь.

— Да.., а как с моей просьбой? — спросил я.

— Я обо всем договорилась, — ответила она, опуская глаза. —У тебя будет квартира прямо у меня на этаже. Администрация вошла в моеположение.

— Ну, что же, — продолжал я. — Самое время подкрепиться, апоскольку все расходы оплачивает…

— О, Дональд, мистер Брекинридж косо посмотрит на это, вособенности после того, что случилось.

— Если мистер Брекинридж обнаружит в деле наш счет и занесетего в графу «еда», он раскошелится, не моргнув глазом, разве не так?

— Пожалуй, да.

— Знаешь, за весь день я успел выпить только два стаканапахты.

— О, бедняжка!

— Значит, ты поможешь мне увеличить статью расходов в графе«еда»?

— Да, — улыбнулась она натянуто.

— А как насчет статьи «жилье»?

— Администрация сказал, что оплата за мой счет. Я не думаю,что она окажется высокой.

— В таком случае, придется немного поманипулировать состатьей расходов.

— Не надо, Дональд. Я сама все устрою. Считай.., считай, чтоты у меня в гостях.

— Берте ничего не известно?

— Ничего. О Господи, Дональд, никто ничего не должен знать.Если они проведают.., в особенности, Берта. Она считает, что я не смогуработать, так как мне.., я хочу сказать, что…

— Понятно. У Берты свои бзики, и если она узнает, что явселился к тебе на этаж.., между прочим, где будет располагаться моя квартира?

— Как раз напротив моей.

— Да, Берте этого не перенести. И придя к такому выводу, мыотправились обедать.

Марти Лассен, парень атлетического телосложения с широкимиплечами, лет двадцати восьми или двадцати девяти от роду, был с головойпогружен в починку телевизора, когда я зашел к нему.

— Я хотел бы переговорить с вами по одному личному вопросу,— начал я.

Он резко повернулся и смерил меня взглядом.

— Что еще за вопрос?

— Я провожу проверку благонадежности медицинской сестры,которую зовут Мелита Дун. Лассен прямо остолбенел.

— Это обычная проверка, — успокоил я его. — Мне хотелось бывыяснить кое-что из ее прошлого, побольше узнать о ней, и в частности,благонадежна ли она.

— А причем тут я?

— Я полагал, вы ее знаете. Я обхожу всех ее друзей. Если яне смогу получить точные ответы у них, то, возможно, придется обратиться к ееначальству.

— Что это значит «точные ответы»?

— Те, которые подтверждают, что с благонадежностью у нее всев порядке.

— А с какой стати вы решили заняться проверкой ееблагонадежности? ему придется вскоре платить немало по счету за лечение иначинает притвориться, что у него что-то где-то болит. Затем ночью этот мнимыйбольной потихоньку встает, одевается и только его и видели.

— А такое возможно? Я считал, что ночная сестра неотлучносидит за своим столом…

— Вполне возможно, если хорошо знаешь все ходы-выходы. Вкаждой больнице есть разные лестницы, ведущие в лабораторию и в рентгеновскийкабинет. Можно улизнуть также через дверь, куда привозят на машинах больных,или вызвать звонком дежурную сестру, а пока она будет идти, спрятаться за угломи незаметно выскользнуть из здания.

— А что случилось у Мелиты?

— Да ничего серьезного. Все из-за этого мордоворота-старшеймедсестры, которая прямо-таки взъелась на нее из-за тех пропавших снимков.Старшая с тех пор стала есть ее поедом… По правде говоря, мне кажется, во всемвиновата старшая, вот она и старается найти козла отпущения… Как бы там нибыло, но Мелиту хотят заставить платить, а это почти триста долларов. Откуда унее такие деньги… На руках у нее больная мать. Знаете, я сказал ей, что оплачусчет, но она заявила, дескать, все дело в самом принципе, поэтому она незаплатит ни цента. Она также утверждала, что, внеся деньги, она как бы признаетсвою вину в пропаже этих злополучных снимков, а старшая только того и ждет.

— Больные часто убегают?

— Да сплошь и рядом.

— А в данном случае, кто это был?

— Женщина. Профессиональная мошенница. Ей тридцать снебольшим. У нее не оказалось ни родных, ни друзей. С мужем она развелась, алюбовник бросил ее. Ее должны были скоро выписывать, но произошло обострениеболезни.., разумеется, мнимое. Около полуночи она встала, вынула одежду изшкафа и улизнула. Счет, между прочим, немаленький — двести семьдесят восемьдолларов, и руководство больницы требует, чтобы Мелита оплатила его, так какэто случилось в ее дежурство. У нее едва не случился нервный припадок. Еслиговорить начистоту, то здесь вина приемного отделения. Женщина оказаласьаферисткой и прекрасно разбиралась в обстановке. Она уговорила регистраторапринять негодный чек… Теперь-то вы понимаете, какой может подняться шум, есливы явитесь в больницу со своей проверкой.

— Вам известно, где Мелита сейчас?

— Приблизительно имею представление.

— И где же?

— А этого, без особых причин, я вам не скажу. Не хочу, чтобыее беспокоили зря.

Немного поразмыслив над его словами, я сказал:

— Пожалуй, здесь вы правы. Поймите, мистер Лассен, наш отделстарается получить информацию, которая была бы надежна и заслуживала доверия, адействовать наобум нам не хотелось бы. У меня на примете есть еще один человек,и мои люди не уверены, что вы его знаете, но, на всякий случай, мы его тожепроверяем. Речь идет о Хелменне Бруно. Это имя вам что-нибудь говорит?

— Бруно?.. Бруно?

— Да, Хелменн Бруно.

— Нет, никогда не слышал о нем.

— Он работает торговым агентом в одной промышленной фирме имного ездит.

Лассен покачал головой.

Я назвал ему для отвода глаз еще три или четыре фамилии,которые взял из телефонного справочника, и, естественно, они тоже ничего ему несказали.

— Странно, — заключил я. — Должно быть имя Мелиты попалосюда по ошибке. О нашем разговоре, пожалуйста, никому ни слова.

— Я-то уж никому не скажу, — агрессивно ответил он, — но ивы постарайтесь не осложнять ей жизнь.

— Мне остается только повторить, — улыбнулся я. — Мое делодобывать информацию, а не предоставлять ее. Большое вам спасибо, мистер Лассен.