И только чуть позже, утолив голод, Крячко стал рассказывать все по порядку.

– После вчерашнего объяснения с генералом Потаповым, а особенно после того, как он приставил ко мне целых четверых шпиков и не дал с тобой встретиться, я понял, что мне тоже надо переходить к партизанским действиям. Ведь ясно, что общаться с интересующими меня людьми в Управлении мне не дадут. И я наметил нескольких человек, с которыми имело смысл поговорить, и решил поймать этих людей у входа в Управление. Среди намеченных мной собеседников были заместители Потапова полковники Годунов и Вилков, личный адъютант Потапова капитан Науменко и начальник убойного отдела майор Селезнев.

Гуров, внимательно слушавший рассказ товарища, покачал головой:

– Мир, что называется, тесен, – заметил он. – Эти же самые фамилии мне называл сегодня капитан Башмаков. Правда, он заверил, что ни один из людей, которых ты наметил, ничего не скажет. Но, может быть, капитан ошибался? Расскажи, что вышло из твоих «разговоров у подъезда».

– Да ничего, в общем, не вышло, – признался Крячко. – Первым я увидел майора Селезнева. Он единственный из этой четверки пришел на работу пешком. Вот этим я и воспользовался, подошел к майору еще за квартал от входа в Управление. Представился, начал говорить… Но я заметил, как он изменился в лице, еще когда я к нему подходил. Видимо, узнал меня – запомнил, пока я ходил по Управлению. Я надеялся, что мы остановимся где-то на расстоянии от входа в Управление и там поговорим. Но едва начал говорить о смерти полковника Дятлова, как он меня прервал. «Это не та тема, о которой надо рассуждать на улице, – заявил он мне. – Если вы так хотите поговорить на эту тему, пойдемте ко мне в кабинет. Но предупреждаю: я ничего нового вам не скажу. Как я понял, начальник Управления уже сообщил вам о результатах расследования. Мне добавить нечего».

К этому моменту мы уже дошли до подъезда. Надо было решать: идти ли дальше с Селезневым в его кабинет и там попробовать его уломать, или остаться снаружи и ждать остальных. Я решил, что лучше попробую подождать, и не стал входить внутрь. Селезнев ушел, а я остался. Прошло несколько минут, и у подъезда остановилась машина, из нее вышел человек, в котором я узнал полковника Годунова. Ему мне не нужно было представляться: позавчера Потапов нас знакомил. Я шагнул к полковнику. Но не успел я даже поздороваться, как он самым грубым тоном, какой можно представить, заявил: «Мне нечего вам сказать, нечего! И вообще, что за манера хватать людей на улице? Я думал, вы полицейский, а вы, наверное, репортер, на бульваре сенсации ловите!» После чего рассмеялся собственной шутке, прошел мимо меня, словно мимо пустого места, и ушел.

Тут я понял, что ошибся в своих задумках, и что остальные попытки будут такие же – неудачные. И решил пройти сюда, на квартиру. Ведь я знал, что капитан остался дома, ты ему запретил выходить. Я думал так: узнаю у капитана адрес этой базы, оденусь бомжом и повторю его подвиг. Мне хотелось своими глазами взглянуть на то место.

Но едва я отошел один квартал от Управления, как обнаружил за собой «хвост» – и какой! За мной, как и вчера, следили не то трое, не то четверо. Двое шли за мной пешком, а еще я заметил машину, которая от меня буквально не отлипала.

Тут я буквально осатанел. Меня, полковника полиции, выслеживают полицейские, словно какого-то карманника! И я решил любой ценой избавиться от этих «топтунов».

– Прямо любой ценой? – спросил Гуров, не скрывая иронии. – Ты что, собирался их всех перестрелять?

– Да почти и так, – признался Крячко. – Я же говорю: я буквально осатанел. Стрелять я, конечно, не собирался, но решил: пусть мне придется таскаться по городу весь день, но я этот «хвост» сброшу! Ну вот, собственно, и все. К вечеру я сумел избавиться от агентов и тогда пришел сюда.

– Ты хочешь сказать, что весь день мотался по городу? – удивился Гуров.

– А что мне еще оставалось? – развел руками Крячко. – Сам понимаешь: дал слово – держись…

– И где же ты получил эту царапину? Где куртку так запачкал?

– Куртку я запачкал, когда пробирался через забор на территорию стройки, – объяснил сыщик. – Забор там оказался с такими заостренными верхушками, хорошо, что я только запачкался, а не порвал ничего. Зато я сумел оторваться от парней на машине – ведь проехать туда они не могли, ха-ха. Ну, они со злости начали по мне шмалять, так что пришлось немного в грязи поползать – пули довольно близко пролетали.

– Ты хочешь сказать, что в тебя стреляли?! – Гуров не мог скрыть шока. Он не думал, что до такого дойдет. Чтобы полицейские убили столичного важняка… Хотя… Если допустить, что ребята – из клики местного бизнесмена…

– Именно это я и хочу сказать, – хмыкнул Крячко, догадавшись, о чем думает друг. – И это логично. Понимаешь, если бы меня застрелили недалеко от Управления, то это был бы большой скандал: полковника МВД, присланного инспектировать Управление, находят убитым на ступеньках подъезда. За такое можно должности лишиться и даже под суд попасть. А если полковника находят мертвым на какой-то далекой стройке, а рядом с ним пакетик с порошком, то тут разные толкования возможны.

– Понятно… – протянул Гуров. – И где ты еще был, кроме этой стройки?

– Я много где успел побывать. Пока отрывался от пеших топтунов, посетил целых два торговых центра, один ресторан и один кинотеатр. Тут надо сделать чистосердечное признание. В первом из этих ТРЦ я недооценил противника, вышел через запасный выход, не оглядевшись. И попал в засаду: там меня ожидали два таких рослых парня. Вот там мы знатно помахались и руками, и ногами. Ребята попались квалифицированные, настоящие бойцы. Мне даже показалось, что они не из системы МВД, а из какой-нибудь бригады.

– А что, при здешних порядках вещь вполне возможная, – отозвался на это Ряшенцев. – Если двух заключенных в тюрьме убили, по всей видимости, приглашенные киллеры из частной армии Безрукова, то почему бы на вас не могли вести охоту, так сказать, с двух сторон – и шпики из Управления, и бандиты?

– Да, это возможно, – согласился с ним Гуров. – Так ты смог справиться с этими двумя мордоворотами?

– Справился, конечно, – отвечал Крячко. – А то как бы я сейчас с вами тут сидел? Одного я вообще крепко приложил – похоже, мужику теперь пару месяцев придется провести на больничной койке. Но на этом мои приключения не закончились. Едва я разобрался с этими бойцами, как подоспел