данников… Увы, после того, как «Такта» сожжет Москву и заставит Дмитрия платить дань, он будет брать ее не только золотом, пушниной и иными материальными ценностями — но и воинами. Русские ратники будут гибнуть в походах Тохтамыша на Туран, покажут себя в бою — и это приведет Тимура к мысли, что Москву надо уничтожить не только как данника, но и как источник воинов для Золотой орды…

Гибель Ельца — и моего предка, Федора Елецкого, отчаянно защищавшего деревянную крепость в течение десяти дней, выиграет время Василию Дмитриевичу (сыну Донского). Великий князь успеет собрать рать на Оке, закрыв врагу все броды. И Железный хромец развернет свою орду на юг… Впрочем, вряд ли «Темир Аскак» испугался московского воинства — есть красивая история о явлении Тамерлану Пресвятой Богородицы во сне (хотя «легенду» подтверждают не только русские летописи, но и восточные хроники). А уход врага символично совпал со встречей, то есть «сретением» москвичами чудотворной иконы Божьей Матери «Владимирская». Коей они усиленно молились… Так что судить, где легенда, а где реальный исторический факт, я не берусь, тут скорее вопрос веры… В принципе, если заглянуть в душу — сам-то я все-таки верю.

Но явление Божьей Матери могло быть если и основной, но все же лишь одной из причин ухода Тимура и чудесного избавления Московского (а заодно и Рязанского) княжества от гибели. Есть версия о попытке переворота и смуте в Самарканде; кроме того, пытая уцелевших защитников Ельца, Тамерлан мог получить более полную информацию о взаимоотношениях Москвы и Золотой Орды. А также о том, что наступать ему придется по совершенно обезлюдевшей после набегов Мамая и Тохтамыша территории, где его войско не найдет не только богатой добычи, но и даже и достаточного количества фуража и провианта.

Наконец, известен факт того, что казаки зажгли в тылу Тимура степь, лишив лошадей его воинства и скот кормовой базы. И это была весьма серьезная угроза для возвращения войска Турана в Среднюю Азию… На что Темир-Аскак среагировал молниеносно — развернув войско, он бросил его на Дон, уничтожив все казачьи городки, и добрался до Таны (Азака, Азова). Огромное число донцов погибло в боях, семьи их попали в рабство… И только малая часть вольных воинов сумела бежать на Русь, где казаки основали Мещерское, Рязанское, Севрюкское казачество. А кто-то ушел в Поднепровье, в Литву; создали на Руси беженцы и такое воинское сословие, как городовое казачество…

Но хотелось бы обойтись. И без гибели изначального казачества, и удельного Ельца — и собственно князя Федора, моего текущего «аватара»…

— Так что передай мои слова по городкам — а кто по весне явится, всех приму на службу вольными воинами! И никаких, повторюсь, поборов. Да, и еще… Летом в поход по Дону пойду, если все по-моему сложится. А уж коли вернусь — так с богатой добычей! Будем у городков становится, за долю от хабара хорошо бы зерном да мясом разжиться свежим… Всех же воев, кто захочет с нами пойти, всем дам ровную долю на дуване! Думай, казаче, думай, не спеши с ответом… Только слово мои своим ратникам скажи — да по городкам, повторюсь, передай.

Тимофей ничего не ответил, только кивнул с серьезным видом — на что я также склонил голову, после чего осадил Буруна и громко воскликнул, обращаясь к своим ратникам:

— Привал! Здесь наши пути с казаками расходятся; им на Дон возвращаться — нам же к Олегу Рязанскому путь держать…

Нормально поговорить с великим князем у меня не получилось — Дмитрий Иоаннович после боя и тяжелой травмы еще не успел в себя прийти. С другой стороны, к четвертому дню стояния русского войска на Куликовом поле я вроде как и оклемался — а вот Олег Рязанский уже засобирался следовать на юг, подальше от рати победившего Донского… Мало ли решится великий князь взыскать рязанцев за мнимый «союз» с Мамаем? Или же бегущая татарва на обратном пути попробует пограбить беззащитное княжество — в отместку за поражение⁈

Так или иначе, уход Олега ускорил трагическую развязку, что я так хочу предотвратить… В моем варианте истории события развивались по следующему сценарию: рязанский князь с большей частью войска двинул на южные рубежи своей земли, оставив на границе с Москвой лишь незначительные силы. Но те дружины, что остались, памятуя о междоусобной брани с московитами и обидном поражении при Скорнищеве, решились напасть на обозы великого князя — обозы, полные трофейного оружия и брони, а также зброи русских ратников, павших в сече.

Таким образом, нарушив итак хрупкий нейтралитет между Дмитрием и Олегом…

Но куда большее преступление совершит Ягайло: напав на отставшие обозы с ранеными, он вырежет русских воев, кои еще могли встать в строй, в значительной степени подорвав боеспособность московской рати!

Почему Дмитрий допустит такое, могу лишь только предполагать… Очевидно, что оставшись без легкой конницы, начавшей бой в сторожевом полку, Донской не сможет установить точное местоположение врага. И предположит, что Ягайло вперед его рванул к столице — пограбить Москву, покуда в ней нет полноценного гарнизона… Или же проблемы с обеспечением провизией заставят основные силы следовать быстрее. Или же из-за огромных обозов с трофеями возникнет натуральный транспортный коллапс, который разрешить одномоментно не получится…

А может все — и сразу.

Так или иначе, предотвратить трагедию возможно было двумя путями. Или убедить Донского держать обозы с ранеными исключительно подле себя — что великий князь итак попытается сделать в реальной истории, но при этом что-то пошло не так… Или же убедить Олега Рязанского первым ударить по Ягайло — возможно, в спайке с московской ратью. У рязанцев наверняка меньше воев, чем у литовцев — но зато у них есть достаточно легких всадников, способных наверняка установить точное местоположение врага.

В этом случае, если очень постараться, можно сразу же разгромить подлого литвина, заодно спаяв союз Донского и Рязанского победой над общим врагом — хотя полноценный конфликт Олега и литовцев начнется значительно позже, но… Но друзьями они не являются уже сейчас. Потому-то, недолго поколебавшись, я рванул именно на юг — второй вариант показался мне более выгодным и предпочтительным. И имея каждый по пять, шесть заводных коней, мы с дружинниками устремились вдогонку рязанцам, позволяя себе отдыхать лишь на ночных стоянках…