животе, потому что его “новая” версия нравится моим глазам не меньше, чем та, в которую когда-то я влюбилась. Тело тоже изменилось. Он стал крупнее. Еще шире в плечах и будто еще выше.

Сжав пальцы в кулак, все же спрашиваю:

– Как самочувствие?

– Я в норме. Спасибо, что не бросила меня подыхать.

Его глаза пристально наблюдают за моим лицом.

Я снова не знаю, за что конкретно он благодарит. Память подбрасывает картинки, на которых мои руки гуляют по его горящему лицу, и меня посещает желание отвести глаза.

– Ты сегодня очень щедр на благодарности, – говорю ему. – Забудь, – прошу с ледяным спокойствием.

– У меня деловой ужин, – произносит вдруг.

Мое спокойствие разлетается вдребезги.

– Ну а у меня – личный, – ставлю его в известность.

За спиной хлопает дверь.

Метнув туда глаза, он вдруг делает ко мне шаг и теснит в сторону, пропуская проходящего мимо мужчину.

Мои лопатки касаются стены, грудь касается перевязанной руки Чернышова. Еще чуть-чуть, и он упрется своими бедрами в мои, но вместо того, чтобы отступить, когда мы снова остаемся одни, он не двигается с места, оставив между нами почти несуществующее расстояние.

Возможно, меня слишком давно не касался кто-то, кроме сына, иначе как объяснить то, что моя грудь в секунду потяжелела и соски напряглись.

Деревенею, вскидывая голову.

Глаза упираются в его шею и кадык.

Мне приходится задрать подбородок, чтобы смотреть в его лицо, когда с угрозой спрашиваю:

– Что ты делаешь?!

С частыми вдохами в нос попадает запах его туалетной воды. Может быть, этот запах ядовитый, потому что меня встряхивает.

Его лицо так близко, что я вижу каждую морщинку на лбу. Вижу цвет его глаз, даже в этом тусклом свете.

– Не знаю, – отвечает Руслан.

Кружу глазами по его лицу. Он изучает мое.

– Чернышов… – говорю предупреждающе.

Подняв здоровую руку, он кладет ладонь на стену рядом с моей головой.

– Мне больше нравится, когда ты называешь меня по имени. Понравились мои цветы?

Несмотря на праздный тон, я чувствую, как напряжено его тело, будто он боится сделать хоть одно резкое движение.

Сверлю его глаза своими, разрываясь между тем, чтобы со всем безразличием и вежливостью попросить сделать два шага назад и тем, чтобы побыть сукой, с которой он так хорошо знаком.

Я выбираю второе.

– Я их выбросила. Цвет не тот.

Секунду он смотрит на меня с наигранной серьезностью, а потом растягивает губы в насмешливой фальшивой улыбке.

– Я это предвидел, поэтому отправил еще один.

– Слишком много суеты за то, что я вызвала тебе врача.

– Моя суета – мелочь. Ты не поленилась даже заскочить в мою палату.

Молча смотрю в его глаза, пытаясь поставить свое сердце на место.

Он дал исчерпывающий ответ на все мои вопросы. Он все помнит.

– Чего тебе надо? – спрашиваю зло. – Тебе и голову заодно травмировали?

– Давай поужинаем, – твердо произносит мой бывший муж.

Я приоткрываю рот, потому что действительно шокирована.

Его лицо предельно серьезно. Глядя на него, я кручу в голове два произнесенных Чернышовым слова, нихрена не понимая.

– Что значит, поужинаем? – сдаюсь, наконец.

Втянув в себя воздух, он делает долгий выдох и говорит:

– Обыкновенно. Как мужчина и женщина.

Смятение в моей душе, как ураган. Все, что я делаю в течение следующих секунд – просто моргаю.

– Ты больной? – спрашиваю сипло.

Кажется, я задала правильный вопрос. То, что он тянет с ответом, тому доказательство.

Лавина воспоминаний делает меня дерганой. Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз ходила с ним в ресторан как “мужчина и женщина”. И не могу. Не могу вспомнить. Может быть, когда была беременна нашим сыном?

– Я в норме, – чеканит наконец-то. – Так что?

Упираюсь глазами в его плечо. Все это кажется мне нереальным, но его запах настоящий. Когда я снова смотрю в его лицо, мне кажется, что у меня под кожей иглы.

– У меня есть мужчина, чтобы поужинать, и для того, чтобы сходить с ним в ресторан, мне не нужно четыре года ждать своей очереди, – бросаю в него эти слова.

– Сложно пригласить жену на ужин, пока она ебашит о стену тарелки, – чуть стискивает он зубы.

– Я не твоя жена! – взрываюсь.

– Оля…

– Дай пройти… – толкаю его в грудь и проскальзываю мимо. – Передавай привет своему “деловому партнеру”, – бросаю на ходу.

Кровь лихорадочно циркулирует по моим венам, пока торопливо пробираюсь к своему столику.

Это “предложение” выбило меня непросто из колеи, а из этой вселенной.

«Поужинать. Как мужчина и женщина», – я три года жизни потратила на то, чтобы забыть о том, что он мужчина. Чтобы научиться жить без него.

Стоит только представить, что я возвращаюсь туда, в тот дом, меня тошнит, будто я снова стала той домохозяйкой, которая за год не надела ничего, наряднее футболки и спортивных штанов. И муж, которой стал путать ее с мебелью.

В моей душе яростный протест.

Тогда какого черта так скачет сердце?!

Камиль раздумывает о том, чтобы попробовать рыбное меню. Я пытаюсь сконцентрироваться на его словах, но то и дело бросаю взгляд на столик за его спиной.

Он не возвращается.

Ни через пять минут, ни через десять, а потом брюнетка отвечает на телефонный звонок и заканчивает свой ужин в одиночестве.

Я не собираюсь гадать, что это значит.

Мой аппетит улетучился. Я пью вино, не стесняясь того, что это третий бокал.

Всю дорогу до дома я пытаюсь собрать в кулак свою энергию. Пытаюсь решиться на близость с сидящим рядом мужчиной.

Когда машина Камиля заезжает во двор моего дома, я разжимаю пальцы, выпуская из ладони сумочку, которую сжимала до хруста черных пайеток.

Когда он тормозит напротив моего подъезда, я понимаю, что достаточно пьяна.

Посмотрев на него, натянуто улыбаюсь и говорю:

– Хочешь зайти в гости?

Глава 21

Наши дни

Руслан

Пока на проекционном экране мелькают слайды, по десятому кругу обвожу ручкой в блокноте сегодняшнюю дату. Прислушиваюсь к докладу представителя городского ЖКХ, понимая, что не пропустил ничего существенного, пока рассматривал две выведенные на бумаге цифры.

Четырнадцатое февраля.

Не сразу, но до меня дошло значение этой даты в пространстве и времени. Насколько я знаю, это День всех влюбленных. Помимо прочего, за неделю до этой даты почти шесть лет назад я женился.

Она хотела расписаться именно в этот день, четырнадцатого, но там все было забито под завязку. В тот год в городе был свадебный бум. На тот момент у меня были кое-какие связи, но я не особо