— После совещания с избранным новым президентом. Я привез миролюбивые предложения от Бонапарта и надеюсь быть весьма полезным в деле укрепления связей между Соединенными Штатами и Францией.

— Скажи мне честно, Гейдж… Неужели твоего норвежского медведя привлек меховой бизнес? Да, я слышал, что он собирает карты и расспрашивает о дальних местах и путях передвижения. На вид он мрачноватый тип, и некоторые интересуются, что у твоего одноглазого на уме.

— Он патриот и надеется освободить Норвегию от датчан. Я сжалился над ним в Париже и предложил представить его в Вашингтоне. Ему безумно хочется надоить с козла молока, но силен он как бык. Что до меня, то в прошлом я занимался разведывательной деятельностью для Бонапарта, и теперь первый консул поручил мне наведаться в Луизиану. Нас ждут великие перемены, однако мне надлежит держать их в тайне.

— Неужели что-то наклевывается? — Его глаза загорелись ярче, чем золотые часы в жилетном кармане. — Бонапарт и Луизиана? Тогда действительно возможен новый поворот событий, если французы опять вступят в североамериканскую игру.

— Наполеон любознателен, только и всего.

— Ну конечно любознателен. — Астор пристально посмотрел на меня поверх края бокала. — Мне всегда нравилась твоя натура, Итан, несмотря на отлынивание от работы. Поэтому, если хочешь поработать после вашего прогулочного похода, можешь вести там учет меховых животных, и тогда по возвращении мы расширим наше предприятие. Будущее за Западом — от Колумбии и дальше, до самого Китая. На дворе девятнадцатый век! Торговля выходит на мировой уровень.

— А не далековат ли тот мир? Я имею в виду китайский берег.

— Корабли доставляют в Китай меха, а обратно привозят чай и специи, удваивая за год вложенные средства. Но пушнина, Итан, главное — пушнина! Она дает ключ, открывающий врата в лучшее будущее.

Да, уж что-что, а этот ключ мы почти наверняка найдем в задуманном путешествии, и предстанет он перед нами не в виде мифических молотов, а в образах небольших пушистых и весьма ценных зверей. Однако я осознал, что мне вряд ли удастся оценить пушное поголовье, вспомнив, что эти твари весьма скрытны, причем не без причины.

Я поинтересовался нынешним положением дел в пушном промысле, подвластном Монреальской северо-западной компании.

— За господство в нем борются четыре страны: Британия, Франция, Испания и Соединенные Штаты. Англичане закупают отличную пушнину в Канаде и, черт их возьми, разворовывают земли Иллинойса. На западной стороне от Миссисипи можно сколотить целое состояние. Соединенные Штаты должны удержать англичан в границах Канады, иначе они приберут к рукам все! Они уже заправляют в Северо-Западной компании и Компании Гудзонова залива. Но Луизиана… Это действительно насущный вопрос! Кто будет владеть той половиной Америки, раскинувшейся до самого Тихого океана? Именно поэтому я искал тебя, Итан, отложив крайне важные дела. Понимаешь ли ты, что тебе грозит опасность…

— Если ты имеешь в виду врагов Бладхаммера…

— Я не знаю, кто они и чего хотят, но распространились слухи, что за тобой следят какие-то бродяги. На кон поставлены миллионы квадратных миль, и человек, работавший по очереди на британцев, англичан и американцев, весьма заметная особа… успевшая нажить разнообразных врагов. Сейчас ты, Итан Гейдж, на пике славы, но тебе лучше спрятаться, залечь на дно. Нью-Йорк может оказаться крайне опасным, жестоким местечком.

— Всем моим знакомым известно, что я не держу камня за пазухой.

— Зато этот камень может оказаться за пазухой любого из твоих знакомых. Такова жизнь. Насколько я понимаю, у тебя есть винтовка?

— Да, сделанная одним мастером в Иерусалиме.

— Держи ее наготове, как фронтир,[12]Итан. Держи ее наготове, как ополченец.

Не зная, как объяснить странные теории патриотичного норвежца, я водил его на званые обеды и балы, представляя как типичного идеалиста и норвежского богатыря, прибывшего ознакомиться с преимуществами демократии в нашей стране.

— Значит, вы ратуете за свободу, господин… э-э… Бладхаммер?

— Датчане для нас подобны британцам, — раскатисто басил он.

— И вы надеетесь построить нечто вроде нашей республики?

— Я хочу стать норвежским Вашингтоном.

Когда я поделился с ним предупреждением Астора, он стал повсюду таскать с собой похожий на колчан чехол с драгоценной картой и появлялся везде со своей наглазной повязкой, в старом плаще и с новой тростью, увенчанной набалдашником из слоновой кости в виде головы единорога со стальным рогом; все это делало норвежца таким же неприметным, каким может быть задиристый петух в курятнике.

— Надо немедленно отправляться на запад, — требовательно заявил он.

— Нельзя, сейчас самая глухая зимняя пора.

В феврале до нас наконец дошли вести о том, что выборы нового президента завершились.

— Итан, может, нам не стоит ехать в Вашингтон? — с тревогой спросил Магнус.

— Исследования требуют денег, — ответил я, начиная очередную партию в фараона, в который играл здесь наряду с пикетом, басетом и вистом.

Серебряные доллары Талейрана уже уполовинились.

Как большинство людей, я упорно игнорировал добрые советы, раздаваемые мною же окружающим, особенно в части азартных игр. Но на самом деле мне хотелось задержаться из-за гостеприимства Ангуса Филбрика, пригласившего нас пожить в его доме благодаря моей скромной славе. У него служила одна юная особа из Германии с косами, которые подпрыгивали на ее груди, как барабанные палочки, и я подозревал, что она великолепно согреет мою постель, если мне позволят еще хоть пару дней попрактиковаться в дипломатии. Мое желание подогревал и тот факт, что до сих пор мне не удалось соблазнить ни одной немки или англичанки.

Мы с Магнусом буквально попали в полосу неудач, хотя, честно говоря, вину за эти напасти я возлагал на простые совпадения. Сначала на нас понеслась телега с колбасой, которая странным образом удрала от своего осла и едва не переехала нас. Потом из-за пожара в нашей гостинице Филбрик предложил нам временный приют. В полночной темноте мы оказались на уличном спуске, обледеневшем от беспечно выплеснутых на дорогу ведер воды, и наше неудержимое соскальзывание тормозил только рог трости Бладхаммера, породивший искристый фонтан. Группа скрытых под капюшонами незнакомцев, вероятно хотевшая помочь нам, исчезла, едва завидела в ручище моего одноглазого спутника это потенциальное оружие.

— По-моему, нас выследили, — заключил Магнус.