Для Лонгсдейла, может, было и лучше остановить свой выбор на мисс Эварт, или мисс Хедвич, или еще какой-то девушке такого же возраста и положения, но он вбил себе в голову, что мисс Тиндалл – сокровище, посланное ему небом, и он должен добиться ее любви, а пока добивается, и сам ее полюбит.

Белинда вернулась со своими кузинами только на следующий день. За это время Эбби сумела убедить тетушку, что ссора забыта, и миссис Эварт разрешила племяннице участвовать во всех развлечениях вместе со своей дочерью и сестрами Уивинг.

Фанни была полна самодовольства – какой-то вдовец средних лет обратил на нее свое внимание, и Фанни тотчас вообразила себя супругой этого самого вдовца и владелицей пусть и небольшого, но вполне вместительного домика в ближайшем городке как раз напротив собора, что они с сестрой недавно осматривали. Кэтрин от зависти просто зеленела, что в сочетании с ее рыжими волосами придавало ей русалочий вид. Миссис Эварт не могла дождаться, когда же нелюбимые племянницы отправятся восвояси, но до этого счастливого дня оставалось не меньше двух недель, а теперь, учитывая надежды Фанни, можно было опасаться, что обе мисс Уивинг задержатся у Эвартов и дольше.

– Я слышала, как этот вдовец, мистер Повенсли или Пертенсли, я не запомнила, сказал кому-то, что в рыжеволосых девушках больше жизни, чем в бледных златокудрых красавицах, и Фанни вообразила себе, что он вот-вот попросит ее составить ему партию, – жаловалась Кэтрин Эбби, которую случайно застала в музыкальном салоне одну. – Можно подумать, только у моей сестрицы рыжие волосы!

Эбби не знала, стоит ли ей ободрить мисс Кэтрин или, напротив, выразить убеждение, что ее сестра слишком умна, чтобы принять простую любезность за восхищение. И в том, и в другом случае беседа не могла доставить Эбби удовольствия, но одна сестра Уивинг хотя бы лучше, чем обе. Фанни в это время просиживала часы перед зеркалом, пытаясь с помощью пудры придать своему носу меньшую выразительность, а горничная исколола все пальцы, нашивая на платье госпожи атласную тесьму.

Миссис Эварт все еще жаловалась на мигрень, что позволяло ей избегать общества сестер Уивинг и собственной дочери, но вскоре она послала за Эбби, чтобы девушка ей почитала. Эбигейл рада была избавиться от мисс Кэтрин, а потому с радостью откликнулась на просьбу тетушки.

Она переворачивала уже третью страницу, а тетя Энн вот-вот должна была погрузиться в приятную дремоту, когда в малую гостиную неожиданно вошел мистер Эварт. Выражение его лица казалось озабоченным. В руке джентльмен держал конверт с траурной каймой, и сердце Эбби сжали ледяные пальцы дурного предчувствия.

– Миссис Эварт, – сказал дядюшка, обращаясь к супруге. – Только что дворецкий принес мне это письмо. Оно адресовано вам, но я подумал, что лучше будет, если мы откроем его вместе.

– О, ну конечно! Откуда оно? Что-то могло случиться с кем-то из наших родственников? – миссис Эварт живо приподнялась в своем глубоком кресле и с тревогой и сдержанным ожиданием взглянула на мужа.

Уж она-то предпочла бы, чтобы умер кто-то из родных мистера Эварта, из тех, кто вечно просит у него денег, а не одна из двух ее престарелых дальних родственниц. Мистер Эварт посмотрел на племянницу и горестно вздохнул.

– Эбби, боюсь, в этом послании дурные вести для тебя. Письмо прислано из Рима.

– Из Рима! – Эбби вскочила, но ноги ее тут же подкосились, и она почти упала на свой стул, а книга выпала из ее рук и шлепнулась на китайский ковер. – Отец?..

– Мистер Эварт, да распечатайте же его! – воскликнула вдруг миссис Эварт, побелевшее лицо племянницы ее напугало.

Дядя еще раз озабоченно взглянул на Эбигейл и без дальнейших проволочек развернул письмо. Внутри оказалась короткая записка и какие-то бумаги желтоватого цвета. За несколько мгновений мистер Эварт пробежал глазами содержимое записки и поднял голову.

– Я очень сожалею, Эбби, но твой отец скончался. Нам пишет дедушка твоей подруги, миссис Сноуорд... Позвоните горничной, дорогая, пусть принесет девочке чего-нибудь укрепляющего!

Последнее предложение мистер Эварт выкрикнул второпях, так как глаза Эбби начали закатываться, а сама она осела на бок, и дядя едва успел удержать ее от падения. Миссис Эварт с несвойственным ей проворством бросилась к звонку, после чего принялась рыться на туалетном столике в поиске нюхательной соли.

– Какое несчастье, – бормотала она. – Надо же ему было умереть так скоро!

– Вы правы, эта новость пришла слишком рано, бедняжка еще не привыкла к переменам в своей жизни, а теперь ей придется свыкнуться с мыслью, что она потеряла единственного своего родителя, – с сочувствием ответил мистер Эварт, продолжавший придерживать Эбби.

– Что еще в том письме? – миссис Эварт, наконец, отыскала пузырек и повернулась к бесчувственной девушке.

– Завещание мистера Тиндалла, я полагаю. – Мистера Эварта сейчас гораздо больше заботило состояние Эбби, нежели содержимое письма.

– Теперь мы, наконец, узнаем, оставил ли он ей что-нибудь! – встрепенулась миссис Эварт. – Ее жизнь может сильно измениться...

– Вряд ли так уж сильно, любовь моя, – отозвался ее супруг. – Мы не оставим девочку своей заботой, как и прежде, будут ее средства достаточны или ничтожны.

Вдохнув резкий запах, Эбби пришла в себя, растерянно взглянула на встревоженные лица своих дяди и тети, затем заметила письмо, оставленное мистером Эвартом на чайном столике, и все вспомнила.

– О, отец, мой бедный отец! Он, должно быть, умер от тоски! Зачем только он расстался со мной! – продолжать сетования дальше девушка не смогла, рыдания одолевали ее.

Появилась горничная, которой мистер Эварт приказал приготовить постель мисс Тиндалл и принести в ее спальню успокаивающее питье.

– Надеюсь, мы обойдемся без доктора, – пробормотал он, гладя по голове плачущую девушку. – Ну-ну, нельзя так рыдать, дитя мое, вы повредите себе. Ваш отец не хотел бы встретиться с вами на небесах раньше, чем положено.

– Конечно, Эбби, викарий Тиндалл был уже немолод, он прожил прекрасную жизнь, и вовсе не разлука с тобой, а тяжелая болезнь свела его в могилу, – голосу тетушки Энн недоставало тепла, но она старалась поддержать племянницу, насколько позволяло ее холодноватое сердце.

Наконец, Эбби смогла встать и при помощи мистера Эварта добралась до своей комнаты. Горничная помогла ей прилечь, а дядя заставил выпить половину бокала травяного настоя, приготовленного по знаменитому рецепту давно покойной старой экономки и служащего уже не одному поколению Эвартов верным средством от душевных хворей.

Миссис Эварт тем временем поспешила известить обо всем свою дочь и сестер Уивинг.

Белинда обнаружилась в саду, где рассматривала цветы, чтобы потом точь-в-точь повторить их прелестные бутоны из своих лент. Едва только она услышала, что преподобный Тиндалл скончался, ее охватил гнев.

– Как он мог! Теперь нам всем предстоит надеть траур и запереться в доме? И мне придется позабыть на много месяцев о балах и концертах? Мне совсем не идет черный цвет!