— Никого он не убивал! Не было там никаких подозрительных смертей, я сразу статистику посмотрела! И вообще, он хороший!

— Хороший?! — Ксеня воздела руки кверху. — Лу, это точно ты? Ты, всегда въедливая и скрупулезная? Может этот… Кудель… был прав? Давай проверим тебя на паразитов! Фантомов класса «эль», имп возьми!

— Я вообще не уверена, что это посмертие…

— … умертвие!

— Это пока не доказано! Я не уверена, что призрак эманировал агрессию, скорее боль, желание восстановить справедливость, наказать убийцу. Думаю, он не поддается обычной классификации, — сделала вывод я. — Я склонна верить, что это… перпетум.

— «Призрак вечной скорби»? — усомнилась Марьяша. — Не разрушаемый временем? Их существование не доказано. Сознание не может так долго поддерживаться в эктоплазме. Кстати, чем он там питался, если не бросался на людей?

Тут я несколько смутилась:

— Понимаете, там такое дело… В общем, он мог путешествовать по трубам. Так вот, туалет второго этажа… студенты часто применяли его для… хм… близких встреч. Короче, его облюбовали парочки.

— Коловрат секса – самый мощный, — одобрительно кивнула Марьяша. — Находчивый фантомчик, уважаю. 

— Какая прелесть, — язвительно протянула Ксеня. — Ну, предположим, твой призрак сохранил сознание, не был агрессивен и питался чувственной энергией, не обнаруживая себя … хотя я не представляю, как такое возможно… долгих восемь лет. Что с ним произошло? Как он погиб?

— Вот тут все… длинная история.

— У нас полно времени, — Ксеня села на полу и обняла колени руками.

— В общем, это была двойная смерть. Ждан погиб…

— Ты ему еще и имя дала? — простонала Ксеня. — Он-то вряд ли свое помнит!

— Ну не называть же его посмертием постоянно! — возмутилась я. — Так вот, Ждан погиб, защищая девушку, в которую был влюблен…

… Она жила в соседней квартире. Красивая, чувственная… и очень одинокая. Ждан слышал Ее рыдания через стенку по ночам, мучился, но ничего не мог поделать. Познакомиться поближе и признаться? В том, что давно влюблен, что живет одними лишь звуками из-за стены: Ее пением, когда Она в хорошем настроении, и тихим плачем, когда Ее квартира превращается в приют опустошенной души. Но кто он, чтобы претендовать на Ее сердце? Простой клерк из адвокатской конторы. А Она дознаватель из Службы Общей Безопасности, чиновница непоследнего ранга. Это удача, что они встретились, что контора оплачивала Ждану жилье в таком престижном доме. Но у Нее апартаменты, а у него – узкая угловая  комнатушка.

Соседка превратилась для Ждана в отдушину в тяжелых буднях. И он совсем уже решился признаться и даже купил медальон в подарок (не из золота, но изящный, тонкой работы).

Ее бросил мужчина. Она долго плакала, а потом… перестала. Вечерами Ждан слышал, как Она говорит по телефону, нервно, напряженно, о текущем деле, сложном деле.

Когда к Ней пришел убийца, он как раз решился признаться. Стоял у балкона и прислушивался через раскрытую в теплый вечер дверь, пытаясь понять, в каком Она сегодня настроении.

Крик и… ужасные хрипы.

Ждан перелез на соседний балкон, попытался одолеть дюжего громилу, надеясь, что Она еще жива в страшных ручищах киллера… но погиб сам… рядом с любимой. А громила срезал с погибших локоны, отыскал в кармане соседа девушки медальон и сложил туда «трофеи». Киллер всегда приносил что-нибудь с места убийства. Через забранные у жертв вещи он тянул нужную ему энергию эмоций: боли, отчаянья, растерянности, беспомощности.

Убийца не был человеком, он был кадавром. Он снимал комнату в дешевом хостеле, где энергия текла хаотично, как во многих местах скопления людей и их эмоций, и где никто не обращал на него внимания. Он не знал, что душа убитого им мужчины осталась привязанной к медальону – шок погибшего был силен, растерянность от внезапной смерти – неизмерима. Кадавр прятал медальон в туалете, где темный коловрат трофея был менее заметен, а заключенный в подвеске призрак пытался свыкнуться со своим новым положением.

Однажды кадавр не пришел за новой порцией энергии. И на следующий день не объявился, и еще через день. Так потянулись для заключенного в медальон посмертия долгие дни на грани сознания и растворения. Ждан цеплялся за воспоминания. И оказалось, что некое подобие жизни существует и после смерти. А значит, есть надежда.

 — И тут появилась я со своим коловратом, — я закончила свою историю на оптимистичной, как мне казалось, ноте.

Но Ксеня отвернулась и вытерла глаза рукавом халата. А Марьяша шмыгнула носом и спросила:

— А дальше?

— Ри показал мне тайник с медальоном. Сама подвеска рассыпалась у меня в руке, а локоны я сложила в тыкву, которая не даст посмертию вырваться… если вдруг чего там. Девочки… я обещала ему помочь… хоть как-то.

— Ты с ума сошла. Я продолжаю настаивать на том, что это опасно, — устало сказала Ксеня.

— Агенты уничтожили бы всё! — возразила я. — Все подозрительные предметы в зоне «заражения»

— Ладно. Признаю, что это было бы жестоко, и ты у нас… спасительница несчастного, имп его возьми. Но теперь, когда он выжил, если так можно выразиться? Ты знаешь, что нужно делать в таком случае. Ты должна отнести его в храм. Жрецы отмолят душу, и она уйдет на новый цикл рождения. Сама ты ничем не сможешь ему помочь! Это уже не игра в детектива! Это серьезно!

Мы переругивались битый час. В конце концов, Ксеня потребовала показать призрака, то есть не его самого, разумеется, а тыкву. Рассмотрев место заключения фантома, она неудовлетворенно покачала головой и со словами «Лу, техника безопасности для кого придумана? Ты о нас, своих подругах, подумала вообще? Хороший он, как же!» принесла из комнаты стеклянную колбу.

— Это понадежнее будет – особое стекло, с высоким содержанием серебра. Пробка тоже с серебряной проволокой. Удерживает даже всякую бойкую восточную живность, вроде бхутов и дэвов.

— Ах! Какая ты, Ксеня, запасливая! — восхитилась я, «сделав глазки».

— С вами и не такому научишься. Хочется, знаешь ли, прожить долгую жизнь.

Подруга осторожно раскупорила подсвеченную сиянием эктоплазмы тыкву и серебряным же пинцетом переложила темные и светлые прядки (не забыв ни одного волоска) в новую емкость:

— Уф! Готово! И чур с фантомом больше никаких личных контактов! При первой возможности бегом к Копалову! Чем скорее, тем лучше!

Я клятвенно пообещала, что расскажу обо всем Ивану Дмитриевичу, только не уточнила, как скоро. Нужно сначала поговорить с Милли. Он много читает, записан во все библиотеки Новой Арконы, прекрасно ориентируется в Сети и может раскопать нужную мне информацию.

Основная моя зацепка – смерть дознавательницы примерно восемь лет назад, но с исчислением времени призрак мог и ошибиться. Сам он утверждал, что считал года по новогодним фейерверкам. Все эти петарды и салюты, первоначально созданные для защиты от потустороннего, давно потеряли свое истинное предназначение, но все еще нехило беспокоят фантомов, поэтому не заметить их трудно. И все же посмертие есть посмертие, время для него течет совсем иначе.