— Я провожу, — призрак поклонился и повел нас к одной из лестниц. — Ваше первое занятие в аудитории две тысячи сорок семь. Здесь недалеко.

У лестницы мы столкнулись с Милли. Скулу альва украшал роскошный багровый синяк.

— Издержки адаптации, — невозмутимо сообщил он. — При заселении в блок пришлось устранить некоторые недочеты в сложившейся там за эти несколько дней иерархической системе.

— Понятно. Небось опять обзывали девчонкой? — предположила Марьяша.

— Моя внешность многих вводит в заблуждение, — признал Милли с холодной усмешкой, поправляя прядь длинных белоснежных волос, выбившихся из хвоста. — К счастью, сие недоразумение обычно решаемо.

— И как, устранил недочеты? — с тревогой поинтересовалась я.

— Все прошло неплохо.

Милли позвали незнакомые ребята. Судя по красочным фингалам на их лицах, это были те самые, из иерархии, в которую Милли так решительно вклинился накануне. Над парнями маячила призрачная фигура гида-ознакомителя в костюме пятнадцатого века, с буфами на «шортах» и воротником-гофр.

— Вылетел из родного гнезда соколик, — глядя вслед уходящему альву, Марьяша смахнула с глаз несуществующую слезу. — Теперь мы ему не нужны.

— Лишь бы они там Ри-ши не затетешкали, — сказала я.

— Не они, а их девчонки, — поправила меня Ксеня. — Сейчас начнется… паломничество. Помните школу?

— Ну… — с некоторым сомнением протянула Марьяша, — Милли до сих пор как-то держался, но…

Марья кивнула на проходящую мимо Джилину Гудкову. На девице было темное платье с белым воротничком, скромное сверху, но внизу едва прикрывающее «срам». Ноги у нее росли если не от ушей, то из-под мышек точно. Рыжая грива колыхалась. На Джил заглядывались. Несколько парней в мантиях старшекурсников остановились и с восхищением покачали головами, присвистнув! Впрочем, брат и сестра оба выглядели ослепительно. Золотая молодежь в прямом смысле этого выражения. И Бронислав, немного отставший и глазеющий в нашу сторону, тоже смотрелся, как модель из журнала для девочек.

Он подошел к нам и обратился ко мне:

— Привет, фантомка! Делаешь успехи в мимикрии под человека. Причесалась даже.

Бронислав взял двумя пальцами и поднял прядь моих волос.

— Только меня тебе не обмануть, фантомка.

— Послушай, — я аккуратно забрала у парня прядь и немного отодвинулась – уж больно близко он стоял, принюхиваясь, словно зверь. Он-то человек, вообще? — Давай ты свои навыки фантомоборца станешь отрабатывать не на мне, а, скажем, на… фантомах. Я, конечно, понимаю: настоящие призраки опасны, а девчонки – не очень и…

— Дерзкая? — с некоторым удивлением проговорил Бронислав. — Ну ничего. Укротим.

Кудель развернулся и ушел, насвистывая. Я перехватила взгляд Лексея. Саламандра смотрел, наклонив голову и лениво прикрыв глаза веками. Ощущался этот масляный взор почти физически. Ну Гудков точно… нелюдь. У меня от его взгляда даже начал тревожно подниматься по позвоночнику немало прибавившийся за эти дни коловрат.

— Свезло тебе со знакомцами, — со вздохом констатировала Марьяша, когда мы двинулись дальше.

— И не говори, — поддакнула ей Ксеня, заглядывая в планшет. — А нам сие за что? В чем мы провинились? Ладно, Лу, не дуйся. Мы с тобой, вместе и заодно… Так, расписание на сегодня: вступительное слово ректора, пара по Введению в Теорию Мироведения, преподаватель Березникова, Базовое Реконструирование, препод Олевский А. Эм. И еще кто-то… Баллариэль, Основы Фантомоборчества. Альв, что ли?

— Три пары, — еще раз горестно вздохнула Марьяша. — Нужно было с собой котлет взять. И сырников.

В аудитории, просторной, вздымавшейся кафедрами чуть ли не к самому потолку, было… тесновато. Первый курс бурлил и переливался между столов. Всем хотелось занять местечко поближе и поудобнее. Как же нас много! Люди и представители других рас, все цвета волос и кожи. Вот место, где в буквальном смысле смешиваются миры, традиции и разные виды магии.

В третьем ряду сияли своими рыжими волосами брат и сестра Гудковы. Нет, туда мы точно не пойдем. Милли белел своей макушкой из компании новых приятелей на пятом ряду. Предатель, не мог подругам места занять! Зато с четвертого ряда нам радостно махал Мефодий Пупрыгин. Вихрастый парень держал для нас три места. Прям умилил.

Сели мы позади Гудковых. Джила повернула голову и окинула меня презрительным взглядом. Эй, почему все внимание мне? Нас вообще-то трое.

В зал вошел ректор Кингзман, и студиозусы мигом угомонились. О Неоне Хамптиевиче в Академии ходили разные слухи. Говорили, что он склеротичный старик, тайный двоедушник, и что он… великий маг под прикрытием. Прикрытием, я так полагаю, служили его беспокойная должность, лохматая седая голова, вечно помятый пиджак горчичного цвета и неизменный клетчатый шарф, повязанный абы как вокруг горла даже в теплую погоду. За таким прикидом было действительно трудно рассмотреть в Кингзмане великого мага. Но я знала цену этому рассеянному взгляду, мягкости и добродушию. Кингзман был не просто выдающимся волшебником, он был Сердцем и Душой Академии, ее Хранителем. Тот, кто попадал сюда, в эти древние стены, мог быть уверен: он под защитой самого лучшего Учителя в бесконечной сцепке миров. 

Мама рассказывала, что в нашем мире перед Кингзманом трепетали даже Повелители Лесов, Высшие альвы. А если Высший альв перед чем-нибудь трепещет, это дорогого стоит. Впрочем, по их виду этого никогда не скажешь. Им жабу за шиворот засунешь, они глазом не моргнут, я проверяла.

Кингзман зашел в аудиторию вместе с невысокой дамой в платье традиционного для Академии насыщенного зеленого цвета. На Неоне Хамптиевиче был его неизменный горчичный пиджак с кожаными заплатками на локтях.

— Дорогие студиозусы, — пророкотал Кингзман, оглядывая аудиторию довольным взглядом. — Замечательные дела творятся в магических и немагических мирах, раз сегодня, в нашу, а теперь и в вашу Академию, пришло столько одаренных ребят. Я уверен, что все вы станете отличными магами и магиссами и внесете свои имена в список величайших волшебников Объединенного Множества Граней. Учитесь хорошо и в конце пути вас, несомненно, ждет слава. Передаю слово нашей великолепной Варфоломее Агнестовне. Я загляну к вам в конце учебного дня. Еще раз удачи.

Ректор подхватил со стола свои папки и шустро удалился.  Студенты недоуменно перешептывались.

— Это было… быстро, — пробормотала Ксеня.

Варфоломея Агнестовна, преподаватель Мироведения, улыбнулась нам, показав длинные острые клычки. В сочетании с этим ее оценивающий взгляд, просканировавший аудиторию до верхних столов, показался особенно зловещим. Все притихли. Счастливчики на первом ряду явно жалели о том, что сражались за удобные места.

— Ничего, — пробормотал Пупрыгин. — Я читал, что в первый день все сговариваются первокурсников пугать… и старшекурсники преподов изображают тоже.