Киваю. Да, Роман обещал, что наши вещи доставят.

— Проходите, — распахиваю дверь, мужчина входит, а следом за ним два парня с нашими сумками. В какой-то сторожевой позе Мирон внимательно следит за парнями. Внимательный, кажется, от его взгляда ничего не ускользнет. Наверное, профессионал.

— Лиз, а где мой халат? — из ванной вылетает Вера, обмотанная полотенцем. И в упор не замечает посторонних, промакивая волосы вторым полотенцем. Мирон переводит на нее взгляд и ухмыляется, откровенно рассматривая.

— Ой! — вздрагивает подруга, подпрыгивая на месте, роняя полотенце, которым вытирала голову.

— Добрый день, — кивает ей мужчина и опускает взгляд на ее грудь и голые ноги. Полотенце еле прикрывает зад подруги. — Вышли! — приказывает Мирон, и парни быстро ретируются. А Вера стоит, словно вкопанная, в растерянности хлопая глазками и смотря на Мирона.

— Вер! — привожу ее в чувства.

— Извините, — отмирает она и убегает назад в ванную. Мужчина кривовато ухмыляется. Беру с дивана халат подруги и отношу в ванную.

— Еще две коробки, и мы удалимся, — поясняет он. Киваю. — Если вам что-то нужно, мы в вашем распоряжении.

— Нет, спасибо, ничего не нужно, — отрицательно качаю головой.

Верка выходит из ванной уже в халате, с влажными волосами.

— Блин, — подходит к нашим сумкам. — Уже привезли, — закусывает губы. — Не успела. Теперь назад везти.

— Если надо, отвезем назад, — предлагает Мирон, продолжая изучать ее ноги. Посмотреть там, конечно, есть на что.

— Да? Здорово, — она словно кокетничает. Но это только так кажется. Верка всегда такая. Она веселая, приветливая и немного кокетка.

Когда возвращаются парни с коробками, Мирон распоряжается отвезти вещи Веры назад.

— Ну, теперь мы просто обязаны напоить вас кофе. У нас и тортик есть. — А я распахиваю глаза и незаметно щипаю подругу за бедро.

— Не откажусь, — мужчина вроде внушительный, строгий, с выправкой военного, но внушает доверие. Хотя… Я постоянно ошибаюсь в людях.

— Прошу, — подруга указывает в сторону кухни, мужчина идет вперёд, а я торможу Веру. — Всегда дружи с водителями, охранниками, консьержами и домработницами. Никогда не знаешь, когда тебе понадобится их помощь, — подмигивает мне подруга. — Очаровывай их, — шепчет и подталкивает в сторону кухни. Вера знает, о чем говорит. Она сбежала от отца с помощью водителя и домработницы. — Вы какой кофе предпочитаете? — интересуется подруга.

— Американо.

— Кстати, я Вера, — тянет мужчине руку.

— Мирон, — пожимает ее ладонь и не отпускает несколько секунд.

— Какое необычное имя.

Все, кажется, этот серьезный мужчина поплыл. Всегда завидовала ее раскованности. Вот она точно сможет вертеть мужиками.

Мирон выпивает кофе за пять минут, отказываясь от торта, и покидает нас, оставляя свою визитку на случай, если нам что-то понадобится. Верка его провожает. А я вновь ложусь на стол и закрываю глаза. Это все, определено, сказка, но какая-то мистическая, мне непонятная.

— Лиз, Калинин серьёзно зовет тебя замуж? — тихо спрашивает Вера, обнимая меня за плечи.

— Он серьезно ставит меня перед фактом, что я его невеста, — так и не открываю глаза.

— Ставит перед фактом? — задумчиво повторяет Вера.

— Да-а-а-а, — тяну я. Всегда думала, что статус невесты – радостное событие. Оказалось, это не всегда так.

— А как же любовь, предложение, кольцо, в конце концов?

— Вот и я том же. И еще понять не могу, что я испытываю к Роману… Меня это все пугает, — признаюсь ей.

— М-да, странно. А поговорить? Объяснить, что не хочешь торопить события?

— Калинин не принимает отказов. Я когда смотрю в его глаза и слышу его голос, превращаюсь в мышь перед удавом и сама даю согласие на съедение… — вздыхаю я.

***

Утро встречает меня хмурой погодой, тяжелым небом, моросящим дождем и точно таким же настроением. Встаю с кровати и, вместо того чтобы собраться на работу, умываюсь, чищу зубы, надеваю джинсы и толстовку, наушники в уши, старую куртку и убегаю из дома. Минут через сорок за мной должен приехать водитель, а примерно через час меня ждет ритуальный завтрак с Романом. А я не хочу… Не могу… У меня нет для него слов, я снова попаду под гипноз.

Неправильно это все.

Мне нужно проветриться и подумать.

К маме охота. Чувствую себя маленькой девочкой лет пяти, которая заблудилась в большом городе среди толпы взрослых людей.

Выхожу на улицу, включаю музыку в телефоне, надеваю капюшон толстовки, прячу руки в карманы и просто иду вперед по центральным улицам мимо витрин дорогих магазинов. Нужно собраться с мыслями и решить, что делать. Только вот мысли никак не собираются. Я словно в прострации. Руки замерзли. Холодно сегодня.

Покупаю себе стаканчик кофе с карамелью, грею об него руки и бреду дальше. На радио любимая песня, и бардак в голове. Сама не замечаю, как проходит час, а за ним другой. И вот я уже далеко от дома, сижу в кафетерии и ковыряю вилкой в брауни. Совершенно не помню, как его заказала.

Набираю маму.

Она долго не берет, а я в каком-то отчаянье набираю ее номер еще и еще, забыв о том, что мамочка на работе.

— Да! — вдруг отвечает она.

— Мам, как у тебя дела? — тихо спрашиваю я.

— Все хорошо. Что случилось?

— Ничего не случилось, просто…

— Лиза, я слышу по голосу, что что-то не так.

— Все так мам. Просто соскучилась, очень.

— Лиза. А может, ну ее, эту столицу? Возвращайся домой.

— Мам… — поднимаю глаза и вижу, как ко мне идет Мирон. Как он меня нашел? Совпадение? Но по его строгому темному взгляду понимаю, что нет. Не совпадение. Он пришел за мной.

Елизавета

Только по взгляду Мирона я понимаю, что спорить не стоит, меня везут домой. Мужчина сказал всего одну фразу: «Роман Константинович хочет вас видеть». Можно было сопротивляться, но какой в этом смысл. Мне все равно рано или поздно придётся увидеть Калинина. Поэтому я еду молча, постоянно обтирая вспотевшие ладони о старые джинсы.

«Я взрослый человек и не могу бегать от Романа, как ребёнок», — повторяю себе, но легче не становится.

Подкупает его возраст, опыт, серьёзность, статность, красивые и дорогие жесты, и одновременно все это отпугивает. Закрываю глаза, дышу, пытаясь разобраться в себе.

Выхожу из машины, меня провожает сам Мирон, словно я преступница. Сердце разрывается от аритмии, когда вхожу в квартиру, не могу здесь жить, не чувствую себя дома.