ему приобрести новый, более просторный двухэтажный гараж и мастерскую на Виале Тренто и Триесте, за углом от площади Гарибальди. Это место станет штаб-квартирой Scuderia и домом Энцо и Лауры Феррари, заселившихся в маленькую квартиру на втором этаже здания. В этой резиденции они проживут почти тридцать лет.

Внезапно удача стала улыбаться Scuderia. В новой мастерской стояла «Alfa Romeo P2», а ярчайшая звезда итальянского автоспорта была готова в любой момент прыгнуть за руль. Нуволари блестяще отреагировал на смену обстановки. Его первой гонкой стал подъем в гору Триест-Опичина, которую он выиграл, установив рекорд и тем самым принеся Scuderia ее первую настоящую победу. За этим последовала победа на подъеме Кунео-Колье делла Маддалена, а несколько недель спустя он оформил хет-трик, выиграв заезд в горы Витторио Венето-Кансильо. Три гонки — три победы. Вдруг Scuderia Ferrari стала непобедимой!

Сила порождает силу, и вскоре «Джиджоне» Аркангели и Баконин Бордзаккини присоединились к команде для участия в престижном Coppa Ciano, который должен был пройти на скоростной, холмистой трассе длиной почти в 22 километра под названием Montenero, что неподалеку от Ливорно. Они управляли 1750-ми «Alfa», тогда как Нуволари по-прежнему рулил «P2». Заводская команда Alfa собралась ответить — и Феррари, без сомнений, отлично об этом знал — парой Кампари/Варци. Первому досталась еще одна «1750-я», второму — другая «P2». Как ожидалось, Нуволари и Варци сцепились в отчаянной борьбе за лидерство. В конечном счете обе «P2» сломались, не выдержав нагрузок, выпавших на их долю, но случилось это не раньше, чем Нивола, как его еще иногда называли, добавил в свою растущую коллекцию гоночных подвигов очередную памятную страницу. В какой-то момент он с ревом спускался с холма, стремительно двигаясь навстречу крутому повороту, на выступе которого находилась заправочная станция. Было очевидно, что он вылетел на слишком большой скорости, чтобы успеть вписаться в поворот традиционным манером, но, несмотря на это, Нуволари отказался сбрасывать газ и направил здоровенную «Alfa» в крошечное пространство между насосами и собственно зданием заправки. На полном ходу он проскочил в «щель», оставив лишь несколько сантиметров зазора. Не моргнув глазом он повторил маневр на следующем круге!

ГОНЩИКИ НИКОГДА НЕ ОСТАЮТСЯ ПОЛНОСТЬЮ УДОВЛЕТВОРЕННЫМИ СВОИМИ БОЛИДАМИ И БЕЗ КОНЦА ПРОДОЛЖАЮТ КОЧЕВАТЬ В ПОИСКАХ ИДЕАЛЬНОЙ МАШИНЫ.

Это справедливо и в случае Варци с Аркангели, перебежавшими после Coppa Ciano из Alfa в стан прямых конкурентов Maserati. Впереди предстоял важный Coppa Acerbo, проходивший в Пескаре, и Феррари решил самолично заменить ушедшего Аркангели, который, как выяснилось позже, вернется в Scuderia после той гонки. Варци же доказал правильность своего решения перейти в Maserati, выиграв заезд на 8-цилиндровой модели «26M» у Нуволари, чья «P2» сошла с дистанции по причине поломки свечей зажигания. Феррари, управлявший «6C-1750», не стал помехой Варци и также не сумел финишировать. (Несколькими неделями ранее он также участвовал в относительно малопрестижной гонке Circuito Tre Province, проходившей на широкой трассе в треугольнике между Болоньей, Пистойей и Моденой, и также сошел с дистанции. Эти этапы плюс прошедшая ранее гонка в Алессандрии были единственными гонками, в которых Феррари самолично принял участие в 1930 году.)

Последней крупной гонкой для Scuderia в сезоне стал этап в Монце 2 сентября, по итогам которого Варци одержал убедительную победу над «P2» Нуволари, Бордзаккини и Кампари (вернувшимся под крыло Феррари, чья конюшня фактически выступала в роли ширмы для завода Alfa Romeo).

Scuderia завершила сезон 8 ноября банкетом в моденском отеле «San Carlo», где все звезды конюшни, а также старые заводские работяги Бацци (который скоро присоединится к Scuderia) и Рампони за одним столом с Феррари, Тадини и Каньято праздновали благоприятное начало деятельности предприятия. Команда приняла участие в двадцати двух гонках и подъемах в горы и одержала восемь побед. Стоит признать, что некоторые из побед и финишей на высоких местах случились в борьбе с соперниками из «низших лиг», но тем не менее победа есть победа. Разумеется, менеджмент Alfa был доволен, а сам Феррари мог рассчитывать на продолжение сотрудничества как с заводом, так и с крупными спонсорами конюшни. Продажи 1750-х частным лицам росли, и этот рост продолжится по мере того, как успехи Scuderia на гоночных трассах будут становиться все многочисленнее и масштабнее. А это обязательно произойдет, поскольку даже в день праздничного банкета, плавно перетекавшего в ночь, угрюмый гений-затворник Витторио Яно продолжал сутулиться над чертежной доской где-то в Милане, внося последние штрихи в образ будущей грандиозной гоночной машины под кодовым названием «8C-2300».

И, что важнее всего, в кармане у Феррари лежал контракт, подписанный двумя неделями ранее. Он формально связывал Нуволари с его командой. Последние детали были улажены 20 октября, и тогда же был подписан контракт, остававшийся в силе на протяжении всего сезона 1931 года. Договоренность была простой: Нуволари получает 30 % всех призовых денег, спонсорских отчислений от производителей шин, масла, свечей и т. д., а также все «стартовые деньги», которые ему будут платить организаторы гонок. Также, по условиям, конюшня покрывала все его командировочные расходы, связанные с гонками и испытаниями машин, и обеспечивала его страховкой, на случай аварии, в 50 тысяч лир.

Это было щедрым предложением по тем временам, хотя у Феррари никогда не было репутации щедрого в таких вопросах человека. Более того, чем большую известность будет приобретать его конюшня, тем более скупым он будет становиться: в будущем он будет все чаще полагаться на карьерные амбиции пилотов и их стремление быть причастными к столь величественной и прославленной организации. Но в тот момент, в тот увядавший день 1930 года, он был благодарен судьбе уже за то, что получил возможность привлечь на свою сторону столь влиятельную персону, какой был Тацио Нуволари, и, разумеется, долго не торговался по поводу цены. Но обратите внимание, что Феррари ловко обошел такой нюанс, как зарплата: она Нуволари не гарантировалась. Не считая командировочных расходов, которые гонщику оплачивала конюшня, все прочие его вознаграждения зависели только от процентов с предполагаемых будущих побед. Теоретически, если бы Нуволари не удалось заработать никаких призовых, а поступления от спонсоров и приток «стартовых денег» прекратились бы, он бы не заработал ни цента. Феррари внедрит такую же систему и в соглашения с другими своими пилотами-профессионалами. Джентльмены-любители, с другой стороны, понимали, что членство в Scuderia есть статья расходов, а не источник дохода. Они платили за привилегию войти в ее ряды, а взамен получали техническую помощь, подготовку и транспортировку своих автомобилей к местам проведения гонок. Феррари получал с этого неплохую прибыль и быстро сделал вывод: богатые дилетанты всегда будут готовы платить большие суммы денег, чтобы только иметь возможность якшаться с профессионалами.

С Нуволари и Бордзаккини в стае, с доступом к Кампари и Аркангели на важные гонки кадровый состав его конюшни становился сильнейшим во всей Италии. Заменять их могли