умер — настолько ухудшилось его здоровье. И старика Абрахама четвертовали на лобной площади в столице — за обман.

Я присвистнул.

— Ничего себе мужик попал…

— Да, — хмуро кивнул Дис.

— А теперь, похоже, попал ты…

— Главное, чтобы его высочество был жив и здоров, — отозвался Дис. — А то я и сам себе не прощу, что не уберег и не досмотрел.

И дело не только в личной привязанности. Его высочество Альба умен и рассудителен, и у него справедливое, способное к состраданию сердце. Альтернатива… Не так хороша. Если Альбы не станет, страна рискует оказаться в руках кровожадного тирана или скудоумного невротика. И это страшно.

Я задумался.

Аид не упоминал в своем предсказании ни болезни, ни проклятия. Он четко сказал — «от отравления».

Тем временем мы подъехали к так называемому «охотничьему домику», который вблизи оказался ладным строением из дерева, с резным крыльцом и выкрашенными в белый деревянными кружевами, выглядывающими из-под крыши.

Мы спешились.

— Себастьян! — громко крикнул Дис, и из домика спешно выбежал крупный молодой мужчина в рабочей одежде.

Он с поклоном перехватил у нас с Дисом поводья и повел лошадей в темноту.

Поднявшись по ступеням крыльца, мы вошли в дом и сразу оказались в столовой с большим камином и головами кабанов и оленей на стене. На полу лежали две медвежьи шкуры, а в центре комнаты был накрыт простой стол — сыр, хлеб, жареный окорок с овощами и соленые грибы.

— Присаживайся, — сказал Дис, потянувшись к кувшину с пивом. — Вон на тумбе позади тебя умывальник и посуда, возьми для себя кружку и тарелку.

Я стащил с себя куртку, приподнял рукава и принялся умываться.

Господи, как же я, оказывается, устал за сегодня!

— Слушай, — сказал я Дису. — а может быть такое, что болезнь, от которой никак не могут вылечить, на самом деле таковой вовсе не является?.. — спросил я.

— Что ты имеешь в виду?

— Может ли быть такое, чтобы за проклятье и болезни целители и доктора принимали нечто совершенно иное? Например, длительное воздействие какого-то яда?

Дис развел руками.

— А какой в этом смысл? Если бы кто-нибудь на самом деле имел возможность и желание отравить принца, то уже давно сделал бы это. Зачем тянуть двадцать лет и травить понемногу?

— Это уже другой вопрос. Чисто теоретически такое может быть?

Дис задумчиво почесал щеку.

— Ну… Если ядовитый ингредиент, например, вырастить под влиянием магии, снадобье также может обладать некой энергией. В сочетании с другими негативными признаками это, пожалуй, можно посчитать наложенным проклятьем. Но когда принц в первый раз еще в колыбели едва не ушел к праотцам, на яды проверяли абсолютно все, от пеленок до свечей в комнате. А у прислуги хорошенько покопались в головах. И ничего.

Я взял себе тарелку с кружкой и подсел к столу.

— А после того, как тот старый целитель объявил принца свободным от проклятия, проверку на яды делали?

— Нет. А какой смысл? Все болезни принца и их проявления к тому времени были уже известны. К счастью, ничего нового не появилось. Наоборот, некоторые проявления все-таки действительно ушли. Например, хождения во сне и слабость в ногах, из-за которой Альба до трех лет не мог научиться ходить.

Я хмыкнул, накладывая себе побольше мяса и грибов.

— Так значит, кое с чем старик все-таки справился? Может, все-таки не стоило торопиться его казнить?

— Это было требованием королевы, — ответил Дис. — Ей самой стало худо от всего случившегося. Ты пойми, она же мать! Ей дали надежду — а потом отняли.

Я вздохнул.

— Дис, сегодня днем я спускался в царство Аида.

— В смысле? — озадаченно приподнял бровь князь. — Фигурально?..

— Нет, буквально. И главное вот в чем: он сказал мне, что принц Альба умрет. Завтра, после полуночи. От отравления.

Дис не донес вилку с круглой грибной шляпкой до рта.

Бросив ее обратно в тарелку, стремительно поднялся с места.

— Если бы я тебя не знал, честно слово — собственными руками задушил бы за идиотские выдумки на такую тему! И мне сразу стало бы легче!

— Но я ничего не выдумывал.

— Да! К сожалению…

Он прошелся по комнате. И переспросил:

— Он прямо так и сказал? Или, может, было какое-то иносказание?

— Прямо так и сказал. Конкретно. Скажи, а перед тем, как Альбе стало плохо, кто был у вас вечером в гостях?..

Дис замер.

Потом медленно повернулся ко мне — с таким выражением лица, будто он только что увидел привидение или что похуже.

— Вчера у нас не было гостей, Даня. Только посыльный с письмом и подарками. От королевы-матери.

Глава 9. Игра ва-банк

После такой новости даже изрядно проголодавшемуся мне сразу есть перехотелось.

Королева-мать?

Да как же так-то?

Между тем Дис продолжил ходить из угла в угол, рассуждая вслух:

— Но это же какая-то нелепица. Ее величество боготворит своего сына, всем об этом известно. Да и какой ей смысл причинять сыну вред? Альба — почтительный сын. Это против воли отца он время от времени может взбрыкнуть, но к матери относится очень бережно. Если он придет к власти после смерти отца, ей ничего угрожает — чего нельзя гарантировать с другими сыновьями. Безумие какое-то.

Я развел руками.

— Ну, для начала — у нас в мире есть целая классификация нездоровых отклонений в психике, связанных с материнством, — сказал я, разворачиваясь к Дису вместе со стулом. — Это и послеродовая депрессия, и делегированный синдром Мюнхгаузена. В первом случае у матери к ребенку просыпается немотивированная ненависть — за причиненную боль, за изменившийся уклад жизни или испорченное беременностью и родами тело. Во втором мать постоянно опекает и лечит ребенка, чтобы оказаться в центре внимания и осознавать собственную значимость. То есть сначала калечит, а потом лечит и заботится. И никакой здоровой логикой этого не объяснить, тут речь о болезни. К слову, в эту картину хорошо укладывается внезапная гибель невесты Альбы, о которой мне рассказала наша дознавательница. Ревность матери к невесте, нежелание отдать драгоценное дитя какой-то чужой девке и все такое.

— Откуда у тебя такие познания? — удивился Дис. — Все эти диагнозы, названия… Ты где-то этому учился?

Я кашлянул и важно заявил:

— Я видел все сезоны «Доктора Хауса».