им на голову. Так что тут всем очень несладко приходится. Им жизнь никогда пряником не казалась, сначала Федор их за нос водил, городские квартиры и прочее имущество на себя переписал, людей в Хворостинке поселил. Но тогда хоть не так обидно было, он на вырученные от продажи квартир землю приобрел, инструменты, скотину, технику.

– Технику?

– Ну там комбайны, трактора, прицепы, – невозмутимо ответил дядя Матвей. – Потом, элеватор и молотилки тоже денег стоят. Да и новый коровник, он полностью автоматизирован. И доильные аппараты, и уборка, все роботы делают. Человеку только и остается, что кнопочку ткнуть.

– Если все автоматизировано, почему же люди устают?

– Так Бойцовы цех по фасовке торфа открыли и добычу его начали. Только там никакой автоматики, все вручную делается. Это Федька денег на хозяйственные нужды не жалел, а Бойцовы за каждую копейку готовы удавиться. И обошлись без экскаваторов.

– Неужели люди лопатами копают?

– Ими самыми.

– Но с машинами же сподручней и быстрее?

– А еще – дороже. А Бойцовым проще несколько человек на каторжных работах насмерть уморить, а потом остальным объявить, что те сбежали, чем оборудовать должным образом рабочие места для людей и содержать работников в сытости. Про деньги я уж и не говорю, денег и при Федьке никто из этих бедняг не видел, но хотя бы ели досыта и до кровавых мозолей руки себе не сбивали. Работали, конечно, но в охотку и с песнями. А теперь…

– Не поют?

– Плачут! Этой зимой вроде как Катька с Ваней со своими родственничками поссорились, те и уехали. Долго носа к нам не казали, а теперь, гляжу, снова прибыли. Тьфу на них! Глаза бы мои не глядели!

Саше все это сильно не нравилось. Получается, что Бойцовы в Хворостинке обжились и обустроились уже давно, но при этом дядя Ваня с тетей Катей почему-то не смогли отличить родного племянника от чужого паренька. Это стоило обдумать. Но Алиска так рвалась к своему Сереже, что остальные не могли сопротивляться. К тому же нельзя было забывать, что дядя Матвей мог и сгустить краски, коли уж семья Бойцовых вызывала в нем такую стойкую неприязнь.

– Не будем забывать, что мы здесь для того, чтобы расследовать обстоятельства смерти Валеры.

– А для этого нам надо понять, что же связывало семью его друга с бывшим хозяином Хворостинки – отцом Феодором.

– Что связывало, это понятно. Семейка Бойцовых дождалась подходящего момента и узурпировала власть в поселке.

– Им и стараться-то особенно не пришлось, после ареста отца Феодора не осталось людей, которые могли бы им в этом намерении помешать.

– Но при чем тут наш покойник – Валера? Он за что пострадал?

– А Валера – друг Сергея Бойцова. Наверное, советом или делом помогал родственникам друга в их рейдерском захвате Хворостинки.

– Судя по тому, как сильно Валера боялся мести отца Феодора, участие в смене власти в Хворостинке он принимал самое активное.

– А теперь отец Феодор на свободе, и первый же его враг уже пал. Валера мертв, а незадолго до его кончины возле его дома видели человека, очень похожего на отца Феодора. А в ту ночь, когда Валера покончил с собой, отец Феодор побывал в нашем дачном поселке.

И Саша с Грибковым ненадолго замолчали, глядя друг на друга.

– Если бы эксперты точно сказали, что Валеру удавили, то вообще все отлично бы сложилось. Отец Феодор и отомстил недругу. А так есть шанс, что Валера сам в петлю полез.

– Со страху и не такое сделаешь. Страх с человеком чудовищные вещи способен сделать.

Пока они так переговаривались, к ним снова подошел дядя Матвей.

– Кстати, я ведь сегодня утром не одного Сережу встретил. Была у нас с Мотей и еще одна встреча. Уж не знаю, как мне и реагировать, может, померещилось спросонок, только сдается мне, что это и взаправду был он.

– Кто?

– Федор, будь он неладен, мне сегодня на рассвете явился.

– Бывший хозяин Хворостинки? Отец Феодор?

– Ну, отцом он для других был, а я его Федькой величал, как он того и заслуживал. Да, он самый и был, его я и видел.

– А вам не могло показаться?

Мужик усмехнулся в усы:

– Мне могло, а вот Матильде моей нет.

– Она его тоже узнала?

– Еще бы. Обрадовалась. С людьми Федор бывал строг и суров, а вот животные его все любили. Хоть и не баловал он их никогда, а все наши волкособы к нему ластились. Вот и Мотька завизжала, словно маленькая, и побежала к нему, а он шасть от нее в кусты, и нет его. Я даже словечка промолвить не успел, ни поздороваться, ни спросить, как у него дела.

Значит, отец Феодор опередил их! Он уже прибыл в Хворостинку. И неизвестно, каких дел он успел тут наворотить и скольких еще своих недругов успел покарать.

– Что же вы молчали! – воскликнул Грибков. – Надо было сразу говорить! Эх, что же вы… Он же сейчас таких дел натворит! Побежали скорей!

И они втроем побежали в сторону центра Хворостинки, насколько им позволяла неровная дорога и слишком медленные человеческие ноги.

Барон с Матильдой намного опередили своих хозяев. Но даже им было не под силу обогнать недобрую весть. Она уже летела навстречу, оглашая окрестности страшным женским воплем.

– У-у-убили-и-и-и!.. Ой, горе-то какое! Уби-и-или-и-и!

Услышав этот плач, все трое переглянулись и прибавили ходу. Но что было толку, если дело было уже сделано. И в амбаре, заполненном еще свежим, не до конца просохшим зерном, покачивался на стропилах труп мужчины. Погибший был Саше незнаком. Зато с другой стороны стоял человек, который таращился не на труп удавленника, а на Сашу.

– Я вас знаю! – воскликнул Саша. – Ребята, это же Иван! Иван Бойцов!

И помахал рукой:

– Дядя Ваня, я тут! Приехал!

Но «дядя Ваня» повел себя в высшей степени странно. Как только Саша окликнул его, он испуганно втянул голову в плечи и отступил за спины других людей. Саша оглянулся, ожидая увидеть, что