– Хорош сопли лить, – приказал дядя. – Нагадила полные штаны, теперь при всех снимай их и дерьмо наружу вываливай.

Чтобы девочка успокоилась, я налила ей чаю.

– Тебе хотелось ездить в клуб, надо было придумать, где взять деньги на такси, – подсказала я.

Марфа всхлипнула.

– Угу.

– И ты вспомнила про медальон, который видела у дяди в портфеле? – не унималась я.

Демидова выпуталась из пледа.

– Я попросила Катьку прислать мне снимок «Нарцисса». Она спросила зачем? Я сначала не хотела рассказывать, но Федорова заявила: «Или ты скажешь, что надумала, или фиг тебе, а не фотка». Ну… пришлось планами поделиться: мол, слышала я, как хозяин «Желтухи» говорил, что он хочет Дарью Васильеву раскрутить, а эта вумен – наша соседка, мама папе про нее рассказывала и тоже про ее большие деньги говорила. У дяди в портфеле медальон жуть как на «Нарцисс» похож. Один в один. Возьму Трикси, повешу ей на шею подвеску, выпущу пса в сад Васильевых, и все на айфон сниму…

– Погоди, – остановила я девицу, – ты же пять минут назад плакалась, что пользуешься древним кнопочным телефоном. Родители тебе на современный гаджет денег не дают.

Марфа уставилась в пол.

– Я его сама купила.

– Вот это ты мне не сообщила, – грозно произнес дядя. – Деньги на айфон у меня из кошелька сперла?

– Нет, – прошептала Марфа. – Конверт взяла, его бабушка для церкви приготовила. Она каждую неделю после литургии дает мне деньги и велит отдать на свечной ящик, типа для больного ребенка. Меньше тридцати тысяч там никогда не бывает. А мне очень айфон был нужен.

– Дрянь! – процедил дядя. – Воровала милосердные пожертвования бабки!

– Всего два раза, – всхлипнула Марфа, – ради телефона. Больше так не делала, потому что тетя Люся, которая свечами торгует, шепнула: «Марфинька, Господь наказать может, в страшилище превратишься. Я твоей бабушке ничего про твои фортели не скажу, но конверт мне всегда отдавай». И как она догадалась?

– Мразь! – выкрикнул Геннадий.

Марфа тупо повторила:

– Мне телефон был нужен.

– Давайте вернемся к истории с Трикси, – попросила я. – Марфа, как ты раздобыла «Нарцисс»? И кто снимал спектакль с йорком? Только не ври, что ты сама. Я в твоих руках айфона в момент нашей беседы не видела.

– Катя помогла, – зачастила Марфа. – Она принесла отмычки, которые все-все двери открывают.

– Продвинутая девка, – сквозь зубы процедил Геннадий Борисович.

– Дяденька, прости, – залепетала Марфа. – Я не знала, что она так поступит.

– Как? – спросила я.

Марфа начала дергать прядь волос, упавшую ей на щеку.

– Меня в доме все тупой считают, потому что я плохо учусь. Но я очень даже умная. Сообразила, что дядя медальон не покупал. Для чего он ему? Жена его, тетя Зина, украшений не носит. Бабушка Мария вообще к ним равнодушна, Олеся Николаевна никогда ничего из золота на шею не повесит. Вот моя мать трясется при виде брюликов. Но дядя Гена скорей сдохнет, чем ей подарок сделает. Значит, подвеска ему нужна для работы, и она сейчас в лаборатории. Почему я решила подвеску взять? А что еще-то? Нужна дорогая вещь, разве Дарья станет барахло красть? У нас дома ничего такого нет, я уже говорила, обе бабушки ювелирку не носят, тетя тоже, а мамины брюлики в банке хранятся. Медальон был моим шансом. А Катя поступила подло. Я решила взять украшение на время, сделать новость для «Желтухи» и вернуть «Нарцисс» на место. Не рассчитывала на помощь Катерины, мне от нее только фото требовалось. Я хотела удостовериться, что подвеска та самая. А Катька на меня танком наехала: «Мы с первого класса вместе, обязаны помогать друг другу! Как дверь в лабораторию дядьки откроешь? Она на замке». А я и не знала, не продумала эту тему и совсем приуныла.

Марфа вытерла нос ладонью.

– А Катя сказала: «Ерундовина. Я принесу отмычки. Чего хочешь ими отопру. Дура ты, Марфа! А если медальон в сейфе заперт? Что тогда делать собралась?»

Я испугалась. И правда, как домик открыть? Дядя ключи всегда при себе таскает. Вдруг он подвеску в железный шкаф спрятал? Я никогда в лаборатории не была, не знаю, вдруг там супер-пупер сейф с самым современным замком? Чуть не заплакала. Катька меня обняла: «Не капай соплями. Я могу вскрыть все! Даже несгораемую нычку, которую к Интернету подключили. Я мастер».

Марфа всхлипнула.

– Но сейфа у дяди не было, медальон на столе лежал. Мы поняли, что он с ним работал. Катька его схватила и говорит: «Видела, как я дверь на раз-два вскрыла? Тебе без меня никак. Кто на айфон все снимет? Держись меня, тогда все будет суперски».

Во вторник Мария Ивановна с домработницей на рынок укатывает, родители, дядя и тетя – на работе, Никита и Филипп – на занятиях. В доме никого. Я по совету Катьки в нос ромадитон[6]накапала, от него сразу насморк начался, глаза покраснели, в горле запершило. Катька им всегда пользуется, когда больной прикинуться надо.

– Талантливая девица, – зло буркнул Геннадий Борисович. – Отличной ты, Марфа, подругой обзавелась, она все умеет.

Девочка потерла щеки ладонями.

– У меня лицо как бы замораживается изнутри.

– Так я тебе и поверил. Колись дальше, – отрезал Геннадий.

Марфа принялась чесать лоб.

– Меня оставили дома, я впустила во двор Катю, мы открыли лабораторию.

– Геннадий, зачем вы проводили исследования с медальоном? – с запозданием удивилась я. – Вы же делаете на заказ мебель.

– Я составляю рецепты разных лаков, мастик, полиролей, – ответил Демидов. – Для достижения стопроцентного сходства с оригиналом требуются покрытия, которыми пользовались в прошлые века, их не продают. Изучаю старые книги, рецепты, сам варю необходимое. У меня штучное производство, не массовое. Есть фабрика, там я делаю диваны под старину, кресла. Мебель хорошо продается, но она не эксклюзив, производится в цехах рабочими. А для ВИП-клиентов я работаю сам. Мы повторяем старинные лампы, ковры, занавески, гобелены. Не так давно один крупный политик попросил реплику гобелена с изображением единорога. Оригинал хранится в музее Клюни в Париже. На самом деле это серия из шести шпалер пятнадцатого века под названием «Дама с единорогом». Потрясающее произведение.

Я не стала говорить Геннадию, что не раз бывала в Клюни и с восторгом смотрела на эти гобелены. Хорошо знаю их историю, которую в своих романах «Жанна» и «Дневник путешественника во время войны» описала Жорж Санд.

– Супруга – уникальный мастер, но и я не хуже, – продолжал бизнесмен, – многое умею. Хорошо работаю с ювелиркой, специально несколько лет учился, практиковался. Если просят повторить драгоценность, то я всегда тружусь в лаборатории. Расходный материал дорог: золото, платина, бриллианты. За один час ни кольцо, ни серьги не сделаешь, это труд кропотливый, оставить на виду изделие нельзя. Я полагал, что в лаборатории безопасно. В голову не пришло, что подлая Марфа туда полезет. Негодные девчонки! В лаборатории хранятся разные химикаты, много стекла. Я отлично знаю, как неаккуратна прислуга, опрокинет дура-баба банку с лаком, и неделя работы псу под хвост. Потому двери заперты. Подумать не мог, что Марфа украдет медальон, который Перфильев мне дал для производства реплики.