Дверь ей открыла Вика.

– Привет, – без привычной радости в голосе протянула она. – Тебе лучше вернуться домой, Катька грипп подцепила, слегла с температурой и головной болью, спит.

Но Марфа поняла, что Федорова врет. Спальня одноклассницы находилась на первом этаже, почти рядом с прихожей, и Демидова отлично слышала громкую музыку, доносившуюся из комнаты. Терзала гитары и колошматила по барабанной установке любимая группа Катьки. Жесткий рок не станешь слушать, мучаясь головной болью. По какой-то причине Катерина не хотела общаться с ней. Марфа открыла рот, собираясь сказать «до свидания», да так и застыла с отвисшей челюстью, потому что увидела на груди Вики медальон «Нарцисс».

– Откуда у вас украшение? – спросила девочка.

Всегда своя в доску Вика неожиданно разозлилась.

– Деточка, что за наглые вопросы? Какое тебе дело до моих драгоценностей?

– Можно мне подвеску поближе рассмотреть? – попросила Марфа.

– Еще чего, – фыркнула Федорова, – вали отсюда, некогда мне с тобой языком молоть.

Но Марфе стало страшно, она заподозрила нехорошее, схватилась рукой за консоль, на которой в прихожей стояла лампа, и заорала изо всех сил:

– Катька! Выходи!

Через секунду в холле появилась подруга со словами:

– Мама, чего ты кричишь?

Увидев Марфу, она сдвинула брови, а Вика вдруг возмутилась:

– Кто разрешил тебе мой новый халат хапать? Ты почему его без спроса взяла?

Марфа уставилась на пеньюар, в который была замотана Екатерина, и сразу поняла, что он сшит в ателье ее отца. Михаил в последнее время постоянно жаловался на отток клиентов, потом попросил у старшего брата материальной помощи для поддержания бизнеса. Геннадий Борисович, ранее безропотно дававший Мише крупные суммы, вдруг заартачился:

– Ищи новых заказчиков.

– Как? – уныло осведомился отец Марфы. – Я уже все испробовал.

– А соцсети? – воскликнул Геннадий. – Изучи Инстаграм, найди бабенку с большим количеством подписчиков, отправь ей в подарок халат, попроси в нем сфотографироваться и снимок выставить.

– Да ну, – протянул Михаил.

Старший брат стукнул кулаком по столу.

– Делай, как велено!

Разговор происходил во время семейного ужина. Когда старший сын разозлился, Мария Ивановна велела Марфе и Никите удалиться в свои комнаты. Филипп остался в столовой, где и разразился скандал.

И вот сейчас, глядя на шелковое одеяние с рисунком в виде райских птичек, павлинов, фазанов, Марфа сообразила, что отец подчинился Геннадию, послал Вике Федоровой, у которой в Инстаграме очень популярный аккаунт, подарок в надежде на бесплатную рекламу.

– Немедленно сними, – потребовала старшая Федорова. – Я его только разок надела.

– И чего? Жалко стало? – скривилась Катя.

– Не тебе подарено, – взвизгнула мамаша.

– Да подавись этим дерьмом, – парировала дочь. – Я для тебя так расстаралась, и чего? Тебе такую фигню жаль?

Катя сняла халат и швырнула его в Вику, но он упал на голову Марфы и укутал ее. От пеньюара удушающе пахло любимым ароматом лучшей подруги, у Демидовой запершило в горле, она начала стаскивать одеяние, но тонкий шелк лип к лицу, рукам, шее, вспотевшей от езды на велосипеде, забивался в рот. Марфа никак не могла его скинуть, когда она чуть не заплакала, пеньюар сдернула хозяйка дома. Вика набросила его на плечи прямо на платье и завопила:

– Вон! Немедленно!

– Не уйду, пока не поговорю с Катей, – всхлипнула Марфа.

Хозяйка усмехнулась и вроде не нажимала ни на какие брелоки-кнопки, но спустя несколько секунд в холле словно из-под земли вырос охранник и твердо сказал школьнице:

– Вас просят покинуть помещение.

Марфе пришлось уйти, она начала звонить Кате, та не брала трубку. Демидова была настойчива и в конце концов услышала сердитый голос подруги:

– Чего надо?

– Ты вернула медальон на место? – спросила Марфа.

– Какой? – с хорошо разыгранным удивлением осведомилась Екатерина.

И тут Демидову прорвало.

– Ты украла «Нарцисс» для своей матери, она с ним сейчас по дому рассекает. Побегу в полицию и всю правду про тебя расскажу.

– Не понимаю, чего ты разоряешься, – фыркнула одноклассница. – У мамы миллион ювелирки, какие-то цацки на этот «Нарцисс» похожи. У тебя в полиции сразу спросят: «Где подвеску брала? Ах, в лаборатории?! Как туда попала? Дверь отмычкой вскрыла? Круто». И посадят тебя на десять лет.

– Ты дверь вскрыла, – всхлипнула Марфа. – Я просто рядом стояла.

– Меня в Ложкине и близко не было, – отбрила Катя. – Наша горничная подтвердит, что я вчера вечером заболела, сегодня вообще из дома не выходила.

Марфу понесло:

– Ты …! Дядя обнаружит пропажу! Ужас что будет! Верни «Нарцисс». Ты меня обманула! Побежала якобы украшение на место вернуть, а сама его матери отвезла. Вот почему ты настаивала, чтобы я, не заходя в избушку, в «Желтуху» покатила, денег на такси не пожалела. Я подумала, какая ты суперская подруга, но нет! Ты задумала медальон спереть!

– Считаешь меня воровкой? – агрессивно спросила дочь Вики. – Все! Дружбе конец!

Марфа, заливаясь слезами, кое-как добралась на велосипеде до своего дома. Она не знала, что придумать, когда Геннадий Борисович обнаружит пропажу. Слава богу, в тот день дядя приехал поздно и не пошел в лабораторию. Но на следующий день он обнаружил отсутствие украшения, и получилось хуже некуда.

– Значит, Катя затеяла всю историю с медальоном и «Желтухой», чтобы заполучить подвеску и отдать ее матери? – уточнила я.

– Я дура, – проговорила Марфа сквозь слезы. – Катька узнала, что медальон, который ее мать мечтала заполучить, у дяди в лаборатории лежит, и придумала, как его похитить. Она знала, как мне хочется свое фото в газете увидеть! А я… я… поймалась. Что теперь будет?

У Геннадия зазвонил телефон, он вытащил трубку.

– Приехал? Отлично. Мы сейчас домой вернемся. Твоя дочь …! Просто слов нет! Что случилось? А‑а!.. Сам с ней разбирайся, Михаил, но учти, мне в доме … не нужна! Отправляй ее куда хочешь! И пусть Флора с ней выкатывается! Другую найдешь!

Геннадий бросил сотовый на стол и посмотрел на меня.

– Извините, Дарья, не смог сдержаться. Прошу прощения за ругань.

– Мне плохо, – прошептала Марфа, держась за щеки. – Голова кружится, знобит…

– Заткнись, – оборвал ее дядя, – не желаю спектакль наблюдать.

– Тошнит, – простонала Марфа.

– Михаил приехал, твоя мать тоже скоро прикатит, пусть думают, как с мерзавкой, обворовавшей человека, который ее поил-кормил-одевал, поступить. В мой дом ты больше ногой не ступишь.