Да, видели бы меня в тот момент феминистки. Но я сама не понимала, почему меня так обидело отношение крестьян. Возможно, потому что я появилась здесь из гораздо более развитого мира. И у меня просто взыграла гордыня.

Леонид моим ворчанием проникся и довольно долго расспрашивал меня о Земле. Я подробно рассказывала, и о порядках в родной стране, и об отношении к женщинам, и о борьбе феминисток. Выслушав, Леонид только покачал головой:

— Странный мир. Я могу понять что-то из того, что ты рассказала, но далеко не все.

Да я тоже могла понять и принять не все. Но уважения к себе хотела.

Едва императорская семья ушла порталом, в замке появилась портниха с остатками одежды. Я плотоядно улыбнулась, увидев нижнее белье, сшитое по моим эскизам. Пора была пытаться соблазнять собственного мужа.

Соблазнение началось вечером, когда мы с Леонидом остались одни в спальне. По меркам Земли бюстье и трусы считались более чем скромными и прикрывали все, что только можно, кроме полоски с пупком. Но то Земля. Здесь же, когда я сняла платье, Леонид удивленно вскинул брови:

— Что это?

— Нижнее белье из моего бывшего мира, — ответила я, ожидая реакции.

— И оно, гм, пользуется спросом?

— О да. Портниха сообщила, что показывала мои рисунки своим клиенткам. Сразу в трех семьях захотели подобное. Мне положен процент за идею.

Леонид, казалось, слушавший вполуха, оторвался от лицезрения моих бедер и пупка и взглянул на меня с укоризной. Я специально затронула денежный вопрос, чтобы понять, насколько он поглощен бельем. Как оказалось, не особо.

— Настя…

— Да? — я похлопала ресничками.

— Мы уже говорили об этом…

— И так и ни к чему не пришли. Ты поцелуем закрыл мне рот.

— Зачем тебе это? — взгляд вернулся к бедрам, чашечкам бюстье и пупку.

— Хочу знать, что способна своими знаниями зарабатывать.

— Замуж ты выходила ради этого?

Я покачала головой:

— Замуж я выходила, чтобы быть уверенной в своем светлом будущем. Но в том, бывшем мире я так и не смогла реализовать себя ни в чем. Мне хочется сделать это здесь.

Взгляд Леонида переместился с чашечек на мое лицо. В его глазах я прочитала: «Вот дурында, делать ей больше нечего». Соблазнение однозначно не удалось. Мужа вопросы репутации, личной и семейной, волновали больше, чем мое наполовину раздетое тело.

— Мне одеваться? — обиженно спросила я. Вот так стараешься, стараешься, хочешь быть привлекательной в глазах супруга. А он… Обидно, хоть плачь!

— Зачем? — не понял Леонид.

— Ну… Белье на тебя впечатления не произвело… Значит, тебе не интересно смотреть на мое тело…

— Кто тебе сказал такую глупость?

— Ты. Ты не сделал и шага, чтобы приблизиться ко мне… Ты…

Приблизился. Быстро и практически незаметно для меня. Обнял, привлек к себе, впился в мои губы своими. Целовались мы то ли несколько секунд, то ли несколько столетий. Наконец, когда стало не хватать воздуха, Леонид отодвинулся от меня и, выравнивая дыхание, насмешливо спросил:

— То есть тебе и в голову не пришло, что я внимательно рассматривал твой, гм, наряд?

Не пришло. Да и зачем рассматривать? Наряд должен соблазнять, а не служить экспонатом музея.

Следующие минут двадцать Леонид доказывал мне, что наряд его соблазнил. Доказывал упорно, с примерами. Я получила удовольствие от «доказательств», но в действие нижнего белья не поверила. Тут, скорее, «виноват» был нрав Леонида. Постельных игр ему хотелось каждый день. А в белье или без будет партнерша, моего супруга уже не интересовало.

Гобелены, как и нужное мне сырье, прибыли через неделю. Мастерицы постарались на славу. Невооруженным взглядом были видны все мельчайшие детали, как то: корзина для стирки белья в сцене стирки у ручья, ткацкий станок этого мира в сцене изготовления подобных гобеленов, нитки и рулоны ткани в сцене создания свадебного платья. Все сделано качественно, на совесть. Я смотрела и не могла оторваться. Вот она, повседневная жизнь условного Средневековья: сгорбленные спины работниц, их усталый взгляд, малолетние помощники у ручья, стиравшие сами или помогавшие матерям, юные повара, резавшие овощи для свадебного пира.

Никаких претензий к качеству у меня не возникло. И мастерицы пообещали привезти готовые гобелены уже через четыре-пять дней. С собой они увозили не только свои работы, но и мой хенд-мейд, на продажу, с процентами для меня: две вышитые салфетки и пара детских рукавичек. Расплатилась за «сырье» я деньгами мужа. Карманными, выданными мне «на булавки» на ближайшие две недели. Нужен же мне начальный капитал. Леониду я, естественно, ничего не сказала. Пусть его. Потом сюрприз будет. Вот стану богатой и знаменитой, тогда и мужа можно будет в известность поставить.

Следующие несколько дней я старательно пряталась в комнатах на третьем этаже, выделенных мне для «мастерской», и творила. Леонид знал, чем я занимаюсь, но был уверен, что канала сбыта у меня нет, а потому особо ни о чем не беспокоился. Наивный. Я тем временем создала несколько браслетов из крупного бисера, закончила вязать пару варежек и подготовила нитки для новой вышивки. Идей было море. Не хватало времени и сырья для их воплощения.

Мастерицам я щедро заплатила за гобелены и новое сырье, забрала свой процент с проданных вещей и отдала новые, тоже на реализацию. Очередная наша встреча была запланирована недели через три. Я к тому моменту планировала начать ремонт в «мастерской» и подготовить новые изделия для продажи. Надо было начинать завоевывать рынок, пусть пока и в провинции.

— Настя, тебе не кажется, что картина стирки белья не особо подходит к созданной тобой морской обстановке? — чуть иронично спросил Леонид, когда ремонт наконец-то закончился и я позвала мужа оценить получившийся результат.

— Кажется, — кивнула я, — но заказать ловлю рыбы я как-то не догадалась. Теперь уже в следующий раз, когда начну ремонтировать мастерскую. Ты же не против?

Леонид посмотрел на меня, как на ребенка, обнял, взъерошил волосы, не обращая внимания на укладку.

— Настя, я довольно долго жил при дворе.

— И что? — не поняла я.

— Скажи сразу, зачем тебе ремонт в новых комнатах третьего этажа. Честно, милая. Только честно.

Ах так, да? Нет, ну вот почему он такой умный?

— Ты останешься недоволен ответом, — предупредила я.

— Даже не сомневаюсь, — кивнул Леонид. — Итак?

— Мне нужно сырье для моих «поделок». Плюс… Я продаю их через мастериц.

Леонид задумался на несколько секунд, потом покачал головой:

— Я снова допустил ошибку, как и в деле со служанкой. Не принял в расчет жительниц города. Забыл, из какого ты мира. Местная аристократия не стала бы связываться с простолюдинами. Ты, скорей всего, даже не подумала о социальной пропасти, которая вас разделяет.