– Как странно. Что с ним случилось?

– Он побежал, – ответила Милен, поежилась и обернулась, словно прислушиваясь.

– Лешие?

– Скорее всего.

– А почему вы их так зовете? – задала Лера давно интересовавший ее вопрос.

– Так говорят несколько русских в нашей деревне. Ты из России, и я тоже тебе так сказала, чтобы было проще. Думала, поймешь. Это из старых сказок. На нашем языке их называют поккерами.

– Поккеры? – повторила незнакомое слово Лера.

– Да. Мы долго наблюдали за существами в лесах. Так и прижилось. Поккер в древних сказаниях – лесной дух, пугающий людей или заставляющий их вслепую блуждать по чаще.

– И убивающий их, – добавила Лера, пытаясь вспомнить что-то из тех немногих сказок, которые ей когда-то перед сном рассказывал дед. Кажется, о леших и уж тем более каких-то поккерах там ничего не говорилось. Вот что-что, а не стал бы Ерофеич рассказывать ей страшилки на ночь. Их и без того в жизни хватало.

– Убивающий или принимающий жертву, – согласилась Милен. – Иногда ему приписываются многие лесные звуки, особенно вызываемые ветром.

– Галлюцинации?

– Сложно сказать. Скорее слуховой обман. Могу сказать одно: днем кроме шума листвы и треска веток под ногами тут вряд ли что-то еще можно услышать.

– Ясно…

– Ну, идем дальше?

Через некоторое время девушки остановились на краю неглубокого оврага. В этом месте цепочка следов обрывалась.

– Куда теперь? – удивленно спросила Лера.

– Не знаю, – сжимая поводья Ромашки, Милен всматривалась во что-то на дне ямы. – Обратных следов нет. Давай спустимся.

Привязав лошадку к дереву, подруги осторожно сошли вниз по склону. Очутившись на дне оврага, они снова огляделись. Здесь почва была черной, напитанной влагой, с редкими побегами вереска, ржавыми клочьями торчавшими тут и там. Чуть поодаль тоненькой змейкой журчал ручеек.

– Вот тут он упал, – Милен кивнула на широкую вмятину на земле с явными контурами человеческих рук.

– И пополз, – проследив взглядом направление, Лера указала дальше.

В нескольких метрах от них лежал отсыревший факел. Подойдя к нему – подошвы с хлюпаньем увязали в размытой грязи, – девушки замерли.

– Смотри, – тихо проговорила Милен. – Здесь они настигли Линя.

Земля в радиусе трех метров была покрыта множеством несвежих следов, замыкавших догоревшую палку в круг. Все отпечатки были глубокими, незнакомой формы и лишь отдаленно напоминали гипертрофированную человеческую ступню, только с меньшим количеством пальцев.

Выбрав один, Милен осторожно поставила свой ботинок в его центр, где за прошедшее время уже успела скопиться вода. Десять сантиметров разницы…

– Я никогда не видела ничего подобного. Даже в сырую погоду, как сейчас. Ни следов, ни каких-либо других признаков того, что в лесу кто-то есть. А ты?

– Только глаза, – ответила Лера. – И тени. Но они ко мне не приближались.

– Что же они такое на самом деле?..

– Дикари? – Лера вспомнила виденных ею обитателей Африканского побережья.

– Кто это?

– Дикие люди, – объяснила девушка. – Те, кто живут в лесах.

– Не думаю, что лешие – люди. Мы никогда не видели здесь чужаков.

– Если его окружили, то как ему удалось выбраться? – задумчиво проговорила Лера. – Почему на него не напали, когда огонь погас? Ведь старейшины ему ничего не оставили. Не дали никакого оружия.

– Постой, – Милен нахмурилась, что-то вспоминая. – Тогда, когда он на меня набросился, на лодке, он что-то говорил.

– Что именно? – насторожилась Лера.

– Я не поняла. Сначала подумала, что Линь просто хочет отомстить мне за смерть Дана. Но его взгляд… нечеловеческий какой-то. И повторяющийся шепот. Эти звуки однажды я слышала здесь, в лесу, когда случайно задержалась после охоты, – Милен посмотрела на подругу. – Звуки леса.

– Я не понимаю.

– Тот человек, – Милен прикусила губу и решительно продолжила: – человек, который выбрался из тоннеля, помнишь, я про него рассказывала? Который сошел с ума? Он тоже все время что-то шептал. Но никто до самой его смерти так и не смог понять, что именно он говорил.

– И что это означает?

– А вдруг, иногда отпуская изгнанников, лешие хотят нам что-то сказать? – неожиданно предположила Милен. – Передать какое-то послание?

– Да ладно, – растерянно помотала головой Лера. – Ты же говорила, это был единичный случай. Никто больше не вышел из леса живым.

– Верно… Не знаю. Но Линю и тому сумасшедшему почему-то дали спастись.

– Зачем?

– Может, хотят, чтобы мы больше сюда не совались? – Милен оглядела шумящие вокруг них деревья. – Хотят дать понять, что это их территория. Они ведь сами никогда не нарушают границ. Я раньше об этом никогда не думала.

Девушки некоторое время молчали, вслушиваясь в окружающую их природу. Но она не торопилась открывать им свои секреты. Из глубины чащи, проглатывая загадочные следы, в овражек стал неторопливо наползать стелющийся по сырому вереску туман.

– Если ты права, – наконец вполголоса заговорила Лера, – это означает, что у них есть разум… Значит, они не звери?

– Что-то большее, – ответила Милен и твердо добавила: – Теперь я точно уверена: они хотят нам что-то сказать.

– Интересно, что именно.

– Не узнаем. Пока не научимся слушать, – подумав, заключила датчанка.

В этот момент до оврага долетел отзывающийся эхом далекий колокольный звон. Вторя ему, негромко заржала Ромашка.

– Что-то случилось? – встревожилась Лера.

– Это из деревни, – успокаивающе отмахнулась Милен. – Зовут к общему ужину. Сегодня старейшины провожают вас, так что нам пора возвращаться.

– А как же следы?

– Мы и так уже достаточно видели. Больше лес ничего не покажет. Пошли.

Выбравшись из оврага, девушки отвязали Ромашку и двинулись в обратный путь. По дороге молчали, каждая обдумывая что-то свое. Когда они добрались до частокола, огораживающего деревню, уже стемнело, и поселение «Братства пара» осветили огни.

Сидя вместе со всеми в амбаре для общих собраний, Лера вполуха послушала предваряющую трапезу длинную вступительную речь Турнотура, говорившего о том, что завтра их ожидает отплытие, и перечисление событий, сопутствовавших их прибытию, и, дождавшись ее окончания, начала ужинать вместе со всеми. Видя задумчивое состояние Леры, Мигель решил не трогать ее и повременить, пока она сама с ним не поделится.

А девушка, неторопливо жуя мясо гринды, все еще внутренне оставалась в лесу.