Я кивнул, забирая перчатку.

Это был полный цигун, да.

Если я при встрече с полицией пытаюсь самоиспепелиться и этим пеплом посыпать главу, то Сема, напротив, любит общаться со всякого рода силовиками. Он утверждает, что это улучшает его коммуникационные навыки.

Для меня эти душещипательные беседы с дядьками в форме – аттракцион над бездной. Мне кажется, что мой дружок вот-вот договорится до расстрела.

Но Сема юридически подкован, плюс он тоже в чем-то власть имущ. Правоохранители отдают ему должное и нередко уступают.

Например, однажды мою машину остановил инспектор ДПС.

В машине находилось пять человек, включая меня, водителя. И все они были пьяны, исключая меня, водителя. За несколько месяцев до описываемых событий я благополучно ушел из большого алкогольного спорта: даже от кефира шарахался. Друзья лишь плотнее сомкнули ряды и пообещали отомстить за меня. Мстили они часто, поднимая бокалы в мою честь и гробя свое здоровье за мое здоровье. В тот день я как раз развозил бывших собутыльников по домам после очередной такой мести. «Трезвый водитель» – я стоял у истоков этой профессии.

Когда инспектор махнул жезлом, я прижался к обочине, собрал вещи, включая жвачки и мелочь из подстаканника, и приготовился с вещами на выход. Я хотел открыть дверь и кинуться блюстителю в ноги. Я всегда так делал.

Но Сема, полулежавший рядом на переднем пассажирском сиденье, схватил меня за руку.

«Чу (или тю, или фу – он невнятно произнес, я не разобрал), сиди, все решим», – слюняво пробормотал мой друг.

Я открыл окно. Инспектор подошел, козырнул, представился и локтями облокотился на дверь, засунув голову внутрь. Козырек его фуражки моментально свернулся в трубочку.

«У-у-у-у», – протянул инспектор, принюхавшись.

«Не согласен!» – немедленно взял быка за рога Сема.

Я вцепился в руль. Началось.

«Все пили?» – задал вопрос с подвохом инспектор.

«Все! – ответил Сема так, что инспектор заметно просиял. – Кроме него».

Сема указал на меня, и страж порядка помрачнел. Сема специально так сказал, потянув интригу, как кота за нехорошее место, чтобы позлить органы, я в этом уверен – его фирменный стиль.

«Тут такой духан, я сомневаюсь, – парировал инспектор, – вон, птички на сто метров вокруг уже летают бухие».

Сотрудник ДПС оказался не прост, ой, не прост. Тяжело с ним будет Семе, решил я.

«Дунем?» – продолжил наступление инспектор, обращаясь ко мне.

«Инспектор, – ответил за меня Сема, как харизматичный адвокат из фильма „Страх и ненависть в Лас-Вегасе”, – вот честно, поверьте в искренность глубоко пьяного человека: зря потратите время. Мой друг, этот маленький человек с огромной печенью, завязал. Давайте не будем насиловать трубочку».

«А чего завязал?» – поинтересовался инспектор, рассматривая мои документы и явно обращаясь не к Семе, а ко мне, уже во второй раз.

«Гонял перламутровых чертей», – снова озвучил меня Сема.

«Надо же, – заметил инспектор мечтательно, – даже я перламутровых не гонял. Обыкновенных, серых, как мышки, бывало…»

Я хотел было возразить, для протокола, что никаких перламутровых чертей я не гонял. Впрочем, и серых, как мышки, тоже. Я вообще не понимал, зачем Сема такое ляпнул. С печенью действительно у меня были некоторые медицинские проблемы, но весь прочий Вий являлся чистым воспалением Семиного алкогольного мозга.

Мне казалось, что Сема уверенно ведет нас в пропасть. Я порылся в сумке и достал оттуда заключение гепатолога. Я был у врача накануне и не успел выложить медицинские документы. Я протянул справку инспектору. Пока он изучал мою бумажку, я сидел и тренировался для трубочки, складывая губы бантиком.

Бинокулярным зрением я заметил, что инспектор перестал читать бумажку и внимательно наблюдал за мной. Я вздрогнул и закатал губы обратно.

«Что это?» – спросил инспектор, тяжело вздохнув.

«Справка от гепатолога», – ответил я.

Сема шлепнул себя ладонью по лбу, даже как-то слишком театрально, на мой взгляд.

Инспектор вернул мне бумажку.

«Анализ мочи при вас?» – спросил инспектор.

Я судорожно начал припоминать, где оставил свой последний анализ мочи.

«Дядя шутит», – услышал я голос Семы справа.

«Ладно, езжайте, счастливого пути», – сказал инспектор, и я увидел, как его покер-фейс впервые за время нашего разговора расплылся в улыбке.

Но это был еще не конфуз. Так, легкое шапито.

Настоящий цирк дю солей случился в Монте-Карло. Это такой курорт в Италии, где на крохотном пятачке земли сконцентрирована вся дольче вита мира.

Мы также ехали на машине, только на этот раз за рулем был Сема. Трезвый и, в общем-то, совершенно другой Сема, разделенный с тем Семой из истории про инспектора не только десятком лет, но и парой промежуточных личностей.

Новый Сема, сидевший в Монте-Карло за рулем арендованного авто, был зашит и женат: по своей природе это близкие друг к другу статусы.

Жена Семы расположилась на заднем сиденье: она не отпускала Сему от себя ни на шаг, даже в соседнюю с их домом «Пятерочку», не говоря уже о Монте-Карло.

В какой-то момент мы выехали на дорогу с круговым движением. Сема разговаривал по мобильному телефону. Внезапно с обочины навстречу нашей машине шагнул небожитель. Небожитель был весь в кромешно-черном, в солнцезащитных очках на монументальном загорелом лице, в белоснежном шлеме, в высоких сапогах, с отчаянно золотой, блестящей на солнце пряжкой ремня, огромный и многометровый, что вверх, что вширь. При ближайшем рассмотрении небожитель оказался местным полицейским.

Он сделал нам знак рукой, и Сема остановился.

«Простите, господа, – сказал небожитель на прекрасном английском знаменитым голосом диктора из трейлеров к голливудским фильмам, – у нас запрещено разговаривать по мобильному телефону во время движения».

Сема убрал телефон.

Небожитель козырнул, скрипнув бицепсом под латексом.

Я незаметно для остальных выдохнул, поправив рукой пошатнувшуюся ориентацию.

Сема плавно тронулся. Он сделал полный круг по дороге с круговым движением и вновь поравнялся с полицейским.

Сема ехал со скоростью ноль целых восемь десятых километра в час. Я посмотрел на него. Мой друг, не отрываясь и не моргая, восхищенно разглядывал небожителя.

Наконец, Сема прибавил газу. Он сделал полный круг по дороге с круговым движением и вновь поравнялся с полицейским. Во второй раз. Точнее, в третий, если считать первую встречу.

Полицейский опять сделал нам знак рукой, и Сема послушно остановился. Так послушно Сема не останавливался ни перед кем и никогда.