оценкой «приемлемо». Но чем выше мы поднимались, тем громче и отчетливее становились звуки, и перед открытием дверей я уже была уверена, что находились мы под ночным стрип-клубом. С ума сойти. Он и работает тут и живёт. Разве так можно?

Когда двери, наконец-то, раздвинулись в стороны, я ожидала увидеть толпу танцующих людей, но вместо этого обнаружила ту самую парковку с четырьмя чёрными мерсами. Внутри уже кто-то сидел, но в той машине, что заняли мы не было никого. Меня довольно бережно усадили рядом с водителем, а затем заняли соседнее место.

— Ты умеешь водить машину? — удивилась я, когда он начал заводить мотор.

Нет, я предполагала, что умеет, в наше время это не роскошь, но у него же есть тот верзила! Как его там? Тарас? Тимур?

— А не должен? — спросил Грешник, выруливая и направляя автомобиль к выезду.

— Нет! Просто ты всегда такой пафосный.

И кто меня дёрнул за язык? Но Грешник рассмеялся. Я никогда ещё не слышала его смеха, и мне понравилось. Мне понравилось, что когда он улыбался после, хищность исчезала с его лица. Он словно становился другим. Более… простым, приземлённым.

— И как эта пафосность выражается?

Я пожала плечами, улыбаясь, заражённая его смехом. Наверное, выгляжу как тупая кукла из подтанцовки, но мне было плевать. Никогда не чувствовала себя настолько счастливой!

— Весь такой деловой, с личным водителем. Тебе, знаешь, не хватает ещё помощницы с такими круглыми очками и миленьким личиком. А! — воскликнула я, когда в голову пришла новая идея. Даже палец выставила перед ним, — и она обязательно должна быть блонди. И с маленькой собачкой! Вот эта… трясётся которая вечно…

— Чихуа-хуа.

— Да! Вот тогда твой образ будет полностью дополнен! Этакий мистер деловой босс.

Он покачал головой, сворачивая куда-то на окраину города, и я поддалась своему любопытству. Нужно ловить момент, пока он в настроении.

— А куда мы едем? Только не говори, что в кино.

— А чем тебя кино не устраивает?

— Там всегда много народу. И что там, что в твоей квартире, это четыре стены.

— А ты хочешь прогуляться?

Я закивала. Тупая улыбка всё никак не сходит с лица.

— Да. По парку. Да можно даже по лесу, только не в помещении!

— Тогда тебе понравится.

— Правда? И всё-таки куда мы едем? Ну скажи, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!

Но как бы я не клянчила, как бы не упрашивала, он оставался непреклонен. Наверное, я бы быстрее от табуретки признания добилась бы, чем от него! Но спустя некоторое время я оставила эту затею и переключилась на другую, не менее важную для меня тему.

— Ладно, не хочешь говорить это, скажи мне тогда как тебя зовут?

Его тёмные брови взметнулись вверх, а серые на сегодня глаза на мгновение удивлённо посмотрели на меня.

— Зачем тебе моё имя?

Я усмехнулась, поворачиваясь к нему корпусом. Так было удобнее, хотя уже настолько завертелась в кресле, что скоро оно задымится!

— «Грешник», конечно, звучит интересно и устрашающе, но мне бы хотелось знать имя героя, спасшего меня.

На мгновение он задумался, и прежнее веселье исчезло из него. Словно кто-то переключил рычаг. Раз! И он снова тот самый Грешник, что был все эти два дня рядом. Серьёзный, настороженный и угрюмый.

— Моё имя тебе ничего не даст.

Я закусила губу и пожала плечами.

— А мне ничего и не надо. Мне просто надоело обращаться к тебе как к собаке.

Да, я грубила. Слышали бы меня сейчас родители, точно ремнём отходили бы! И, наверное, зря я так. Он не заслужил это.

— Прости, — промямлила я, теребя пальцами кружевной низ платья. — Из меня плохая леди.

Он мельком посмотрел на меня и снова вернулся к дороге.

— Так мама говорит?

Я кивнула и процитировала её слова:

— «Ты леди, Рина! И должна вести себя подобающе! Леди не грызут яблоко на глазах у толпы! Леди не сидят скрестив ноги на стуле! Леди не ковыряются в зубах ножом! Леди всегда должна быть приветлива, скромна, вежлива и полна достоинства!». Но, видимо, я не леди, потому что всегда умудрялась нарушать её глупые правила.

Он снова усмехнулся, но по-доброму, и меня это порадовало. Фиг с ним, с именем. Может и не называть. Главное пусть больше не хмурится.

— Я виделся с твоими родителями недавно. Специфичные люди.

Я кивнула. Какое точное описание. К встречи с моими предками нужно тщательно готовиться, ибо их напор сшибает с ног!

— Ага. На любителя. Мама раньше была балериной, но пришлось бросить. Лодыжку сломала, и та неправильно срослась. Это мешало танцам. А отец коллекционер. Собирает кружки. У него даже своя комната для них есть. Ты бы видел её! Там столько кружек и стаканов, что можно весь Градсбург с них напоить!

Заметив, что он достал телефон и сверился с ним, я замолчала. Брехушка. Так меня бабушка всегда называла, потому что рот закрывался только когда ела, но только сейчас я начала воспринимать это как недостаток.

— Извини, я, наверное, утомила тебя своей болтовней.

Он покачал головой к моему удивлению.

— Нет, продолжай. Мне нравится тебя слушать. У тебя приятный голос.

Да ну?!! А раньше только и говорил, что «помолчи», «веди себя тихо». Но заостряться на этом не стала. Мы были в пути уже полтора часа. Я рассказывала ему и рассказывала о себе, о своём детстве, о том как не хотела быть балериной и как трудно мне это давалось. И становилось легко. Я больше не чувствовала себя угнетённой. Проблемы с родительницей больше не казались громадными, и первым делом по возвращению домой решила, что больше не буду жить в отчем доме. Я отправлюсь в город, продолжу обучение в школе дизайнеров, найду подработку и сниму квартирку. Любую. Маленькую, старенькую, но отдельное жильё у меня будет. А потом я устроюсь в какой-нибудь салон, заработаю денег и открою свой.

И с этими планами я делилась с ним. Говорила о возможных проблемах и как сильно мне нравится обставлять дома, подбирать мебель, обои или краску. Мне хотелось, чтобы он понял, что я далеко не ребёнок. Что у меня есть планы на будущее, что во мне есть перспективы! И мне казалось, он понимает меня. Во всем. Мои взаимоотношения с родителями, мои увлечения, недовольства, потому что задавал вопросы и интересовался деталями. Я думала, у меня получается наладить с ним контакт, найти общий язык и, возможно, даже сблизиться.

Но я ошиблась. Зазвонил его телефон, и в трубке зазвучал женский голос. Приятный. Соблазнительный. В этот раз я сидела слишком