гул ударов. Так что никто из окутанных клубами пыли каторжников, не заметил моих манипуляций. Ещё раз выругавшись, я схватился за кирку.

А затем, размахнувшись слишком высоко, обрушил сильный удар, в центр сплошной меловой стены. Пневматическая система усилителя удара сработала штатно. А уже в следующее мгновение, я едва удержал кирку, когда щёлкнул механизм, проворачивающий трёхгранный клин.

Почуяв неладное, инстинктивно отскакиваю назад. На то место, где я стоял, посыпались крупные осколки, некоторые размером с мою голову. А когда пыль развеялась, я увидел нишу полуметровой глубины и метровой ширины, образовавшуюся на месте случайного удара. Причём в самой глубине виднелся кончик обычного розового сегмента.

Не понял. Раньше при подобном угле входа кирки, образовывалась обычная дыра, глубиной в 25–30 сантиметров. Решив, что просто попал в уязвимое место, я снова размахнулся и ударил рядом с образовавшимся углублением. И перед тем, как провернулся механизм клина, успел заметить, что он зашёл в породу почти до конца, на пятьдесят сантиметров.

Получалось, либо в этом месте порода была мягче, и вся покрыта невидимыми трещинами. Или механизм кирки пошёл в разнос и заработал в турборежиме.

Интересно, а что мне сделают, если я в первую же смену сломаю кирку? Наверняка, по головке не погладят. Надо будет потом Пылю расспросить. Решив больше не экспериментировать, я начал бить в полсилы. В таком режиме сила ударов не отличалась от прежних.

В тот момент, когда я начал наполнять очередную сетку породой, предположение о том, что это более мягкий участок подтвердилось. Закидывая большие куски, я почувствовал, что они в этом месте немного полегче.

Особо не утруждаясь, к концу смены хорошенько почистил свою нишу от осколков и сунул в сетку все собранные сегменты. Получалось, что за сорок минут до возвращения транспортёра в зону, я наколотил примерно 270–280% дневной нормы.

Кстати, несмотря на труд под палящим солнцем и мучающую жажду, чувствую, что особо не устал. Судя по виду других каторжан, в них подобной бодрости не ощущалось.

— Эй, дикарь. Чего дрон не вызываешь или ничего не наколотил? — прокричал звеньевой, стоявший на две ступени выше.

Хмурый, за всю двенадцатичасовую смену, так не разу ко мне не спустился. Видимо, он, как и другие звеньевые и бригадир, заранее меня списал.

— Перед смертью не надышишься, так что давай вызывай. Хочу видеть твой результат, — продолжил Хмурый и постучал по голографическому планшету, приделанному к рукаву комбеза.

Посмотрев на таблицу, я убедился, что половина звена уже сдала собранные сегменты. Быстрая оценка показала, что почти у всех показатели едва достигли 150% нормы и только у одного они дошли до 182%.

Таким образом, пятипроцентный сбор звеньевого с десятерых каторжников составил 76% нормы. Если бы он сам периодически не брался за кирку и не наколотил дополнительно 55%, то всё выглядело бы совсем плачевно.

Положение немного изменили, последние каторжники, сдавшие минерал. Тут результаты были повыше, а рекордсмен смог наколотить 203% от нормы. И только один Комар подвёл. Его результат был меньше всех в списке и едва составил 145%.

Предпоследнем свою сетку подцепил Пыля. А когда я увидел в таблице появившееся значение в 234%, понял, что он воспользовался моей подсказкой. За десять минут до конца смены грузовой дрон спустился ко мне и, прихватив сетку, потянул вверх, явно в ускоренном режиме.

— Ну сейчас начнётся, — улыбнулся Пыля, когда мы встретились на выдолбленной лестнице.

В этот момент дрон как раз приземлился на платформе транспортёра и вложил сетку в приёмник под лучи сканера. Тот быстро просветил сегменты и, пропустив всё через таблицу, выдал результат в 302%. И это с учётом автоматически откинутых звеньевому и бригадиру 10%.

Увидев появившуюся цифру, Хмурый нервно постучал по экрану, словно не доверяя всплывшим цифрам. Стоящий позади него Комар, отошёл в сторону и тут же принялся шептаться с другими каторжниками.

Из-за налипшего на комбезы мела, все мы сейчас походили на гипсовые статуи. Однако приготовившиеся к возврату в транспортёр каторжники, быстро вычислили передовика добычи и уставились на меня.

Глава 8

Неприятности

— Один к трём. Правильно говорят, новичкам везёт, — заявил Пыля, как только транспортёр тронулся.

Из-за шума электродвигателей и скрежета подвески, только сидевшие рядом зеки, могли нормально друг друга слышать.

— Почему один к трём?

— За сегодняшнюю смену ИскИн каторги автоматически спишет с тебя три дня заключения. С меня спишут ровно два. Будешь так вкалывать, обнулишь свой пятилетний срок за пару циклов. Хотя, если честно, даже два года здесь — это многовато. Ведь почти каждый день в барак кто-то не возвращается.

Едва Пыля договорил, гравитационные утяжелители переключились на единичку. Мои кандалы уже взломаны, и я мог отменить команду, но не стал рисковать. План побега продуман и только ошейник не позволил осуществить его сегодня.

— Если честно, все ожидали, что ты наделаешь глупостей. Против тебя даже ставки делали, а ты взял и наколотил три нормы. Получается, что сегодня я выиграл пять ампул «Бодряка», — радостно оскалился сосед.

— Ты упоминал, что у каждого каторжника имеется счёт. На него тоже что-то подкинут? — спросил я, дабы отвлечься от навязчивых мыслей о побеге.

— За выполнение нормы каждому капает десятка, за две нормы двадцать пять, а за три полтинник. За всё, что сверху тоже начислят по повышенному тарифу. Только особо губу не раскатывай — из начисленной суммы вычтут расходы на еду и стимуляторы. Это семь кредитов в сутки. Кроме этого, при переводе на личный счёт импланта, империя изымет стандартный налог. А это ещё минус десять процентов. В итоге после выхода на счёт капает гораздо меньше, чем думают зеки. Плюс, у тебя будут дополнительные расходы, так что обычно получается весьма скромная сумма.

Посчитав, сколько можно заработать, делая по три нормы в смену, я невольно призадумался. Конечно, опытный охотник на фронтире зарабатывал в два — три раза больше, в зависимости от сезона. Однако львиная доля денег уходила на развитие инфраструктуры, модернизацию защитных систем поселка, покупку личное оружие и боеприпасы. Так что в сухом остатке, даже при выполнении трёх норм в день, зек мог за год получить на больше охотника. По всей видимости звеньевые столько и зарабатывали, а бригадиры в два раза больше.

— И на что здесь зеки тратят деньги?

— Выплачивают присуждённые судом штрафы, но больше копят на будущее. Ведь выйти с каторги не главное. Сложнее продержаться на испытательном сроке и не