лица и тут же выпалила, как бы не давая Ионессе ответить на мой вопрос:

— Дмитрий Дмитриевич и Эдуард Климович отправлены на простой… по собственной инициативе…

— Уже наверное с простоя на райское Таити полетели, — зашлась в смехе Ионесса. — Хотя какой им рай?! Граф Мальцев уже небось вместе с чертями их на углях жарит.

— Ионесса, сейчас же ко мне! — из коридора послышался грозный крик Анны Артамоновны. — Ты что мне дура подсунула?!

— Уже бегу Анна Артамоновна! — поспешила на крик Ионесса, спотыкаясь в своих высоких каблуках.

Мы остались с Полиной наедине и я спросил:

— Про какого графа она говорит?

— Тебе срочно нужно бежать! — прошептала Полина глядя мне прямо в глаза. — Все что ты видел было…

Вдруг в кабинет зашла Анна Артамоновна, она строго посмотрела на Полину и сказала:

— Сколько я за вами дурами буду исправлять?! Сейчас же ко мне в кабинет!

Полина потупила голову и быстрым шагам вышла в коридор.

Анна Артамоновна все еще стояла возле двери. Она стала сверлить меня своим взглядом.

— Я…

— Что вы тут рыскаете молодой человек?!

— Я… пришел за бумагами…

— Какими бумагами?!

—Химический состав…

— Получили бумаги?

— Да, но…

— Так вали отсюдова! — заорала Анна Артамоновна во всю глотку. Ее крик был словно скрежетом по стеклу. У меня из ушей чуть не пошла кровь. Я быстрым шагом вышел из бухгалтерии, а в коридоре уже перешел на бег, лишь бы не слышать упреков и оскорблений этой злобной женщины.

В один из выходных дней мне удалось встретиться со Старым чекистом. Он сидел в кабинете древнего почтамта на изношенном кресле-качалке и был весь в замешательстве.

— Так значит Эдика говоришь на простой отправили?

— Выходит, что так, — ответил я.

— Ничего не выходит…

— Не понимаю…

— Откуда ты такой глупый?

— Из Санкт-Петербурга.

— Какого еще Санкт-Петербурга?! — разозлился на меня Старый чекист. — Наш город герой Ленинград! Я сам оттуда!

— Так что, с Эдиком? — решил я вернуться к основной теме.

— Ничего не понимаю, я Эдика лично поймал за вредительство и махинации с материалами… его осудили и расстреляли…

— Расстреляли? — удивился я.

— Когда?

— Пятнадцатого ноября, тысяча девятьсот тридцать третьего…

— Ты в своем уме? — вырвалось у меня.

— Уже даже и не знаю, — схватился за голову Старый чекист и начал еще сильнее покачиваться в своем кресле. — Уже даже и не знаю...

Глава 9

У группы компаний «Калинов Мост» был свой офисный центр на Охтинской набережной. Конечно чуть скромнее соседних корпораций-гигантов, но руководство группы компаний старалось себя не афишировать. На стеклянном фасаде было несколько вывесок с ничем не примечательными названиями: Хорда; Евростиль; Террариум.

На встречу Пропажа взял с собой Проныркина.Тот послужил ему и в качестве водителя. Только пропускать помощника детектива в офисное здание сперва не желали. У охранника был наметан глаз на всяких проходимцев. Но отказать спустившейся вниз длинноногой блондинке Алене было для сторожевого невозможно, а ей нужен был Пропажа в офисе заместителя директора «Калинов мост» — Пропажа же требовал присутствия Проныркина рядом, в качестве, как он выразился свидетеля — требования охранника в этом треугольнике оказались лишними, так что пришлось ему пропустить обоих гостей.

Внутренняя отделка в офисном здание оказалась без особых изысков, можно сказать даже чересчур сера и неприметна. Настораживала некоторая пустота. Алена проводила гостей к лифту. Поехали на шестой этаж. Далее широкий коридор с несколькими картинами пальм и морских рыб на стенах. Здесь, несмотря на обилие кабинетных дверей, тоже казалось не в меру пусто. Пропажа и Проныркин удивленно переглянулись, не обнаружив никакой офисной жизни. У каждого из них были на этот счет свои мысли. Феодор Афанасьевич склонялся к тому, что на этаже у начальства, местные сотрудники ведут себя как можно тише. Андрей же отчего-то решил, что руководство «Калинов Мост» настолько добродушно и продвинуто, что и вовсе разрешает работникам не ходить на работу, только разве что, за зарплатой.

Алена проводила гостей в переговорную комнату — просторное помещение с вытянутым, овальным столом и панорамным остеклением с видом на Охту. Длинноногая секретарша вышла и тут же зашел относительно молодой человек, с модной бородой и стрижкой, да в изящных очках.

— Приветствую вас! Меня зовут Глеб Глебович, я заместитель директора по инновационному планированию в группе компаний «Калинов Мост», — сказал он и сел во главе стола. Гости уселись тоже.

— Я хотел бы поговорить о Максиме Иванове, — тут же перешел к делу Пропажа.

— Вот именно это и настораживает меня, — немного пафосным тоном проговорил модный заместитель. — Почему вас так интересует это дело?

— Значит вы с ним знакомы? — тут же спросил Феодор Афанасьевич.

— С делом знаком…

— С Максимом Ивановым знакомы? — перебил частный детектив.

— Не знаком, но…

— Почему же вас так насторожил мой интерес к этому делу?

— Постойте, — запнулся Глеб Глебович, по нему стало заметно, что он слегка нервничает.

— Так откуда вы знаете про дело?

— Вы меня в чем-то обвиняете? — еще сильнее разволновался заместитель.

— Отчего вы так беспокойны? — спросил Пропажа, сделав с некоторой иронией очень удивленное лицо.

— Я спокойнее удава, — пытался держать себя в руках Глеб Глебович.

— Раз уж о змеях заговорили, — сделал серьезное лицо Феодор Афанасьевич. — Так расскажите лучше про Горыныч инкорпарейшн.

— Горынычи… так… хватит, — заерзал на кресле заместитель группы компаний.

Тут дверь в кабинет отворилась и к столу спешно пробрался суетливый дядечка в пиджаке. Немного седой, немного взъерошенный с лысоватым пробором.

— Что у вас тут за дела? — обратился он к Глебу.

— Да вот… допрашивают…

— Я старший юрист группы компаний «Калинов Мост», — угрожающе произнес дядечка и сурово взглянув на Пропажу спросил: — Вы пришли с какими-то обвинениями? Может ордером?

— Да что вы! — развел руками Пропажа. — Я всего лишь частный детектив и хотел разъяснить один вопрос о Максиме Иванове.

— Не знаем мы никакого Максима Иванова! — сердито произнес юрист. — Я уже говорил вашему коллеге Старообрядцеву.

— Почему же вы все так нервничаете? — иронично заметил Пропажа.

Юрист, как настоящий профессионал тут же смягчил тон, но речь