— Слезы Моря? — прошептала я.

— Да, ты весьма догадлива.

Ал замолчал, а потом неожиданно сократил расстояние между нами, наклонился, почти касаясь моих губ.

— Мне нужно твое доверие, Трин. Скажи, что для этого сделать? Спасения жизни, так понимаю, маловато будет.

— Разве я вам… тебе, — быстро поправила я, — не доверяю?

— Да ты никому не доверяешь! Разве только своей подруге Лотте.

Ал выпрямился, вздохнул, устало потер виски.

— Мы с ней через многое прошли, — ответила я. — И сейчас я с вами разговариваю…

— Да уж… тут не поспоришь. Только что творится у тебя внутри — не понять, Трин. — А зачем?

— Сказал же, что мне важно твое доверие.

— Зачем? — упрямо повторила я, не сводя с него глаз и чувствуя необъяснимую тревогу.

— Ты мне нравишься. Годится для ответа?

Ал был серьезен, как никогда, но в голове его слова не укладывались.

— Не веришь?

А должна? Вопрос чуть не сорвался с моих губ, но я вовремя остановилась и прикусила язык.

— Нет.

— Хотя бы не врешь.

Я в который раз не знала, что ему ответить. То он спасает меня, то целует, то наказывает, то признается в симпатии. Но при этом все равно остается язвительным и невыносимым. Что думать? Где здесь логика? Куда спряталась? Покажите ее.

Мои раздумья прервал звон часов.

— Полночь уже, — заметил Ал очевидное. — Поднимайся наверх и отдыхай. Сдается, завтра у тебя будет непростой день.

Я помедлила и глубоко вдохнула.

— Что не так?

Да все, морская бездна!

— Я хотела бы вернуться в Академию.

— Тебе настолько неприятно мое общество?

Голос Апарина звучал холодно, но я почему‑то снова почувствовала его злость.

— Я этого не говорила.

— Думаешь, отпущу тебя одну?

Я вздохнула. Бесполезно было пытаться просить о невозможном.

— Отправишься в Академию завтра утром. Я провожу, потому что буду в состоянии это сделать. А сейчас… Трин, пожалуйста, иди наверх. В моем доме безопасно, и тебя никто не потревожит, даже я.

Что тут скажешь? Я почувствовала себя эгоисткой. Вчера Апарин бился с духом, сегодня решал уйму вопросов, наверняка устал, хоть в этом никогда и не признается. Тот, кто посмел спорить с самим Морским Богом, не покажет слабостей.

— Хорошо, Ал. Я не буду настаивать.

— Рад такому мудрому решению.

Маг вздохнул и отвернулся к окну.

— Спокойной ночи.

— Сладких снов, Трин. И не вздумай сбежать, — раздалось в спину, когда я закрывала дверь гостиной.

Алэрин.

Тело скрутило от боли так, что я схватился за Рэма и еле устоял на ногах.

— Ал, что с тобой?

— Трин, — прохрипел я.

В глазах темнело, и казалось, не хватает воздуха, чтобы глубоко вдохнуть. Но прийти в себя было необходимо.

Я сжал кулаки, резко выдохнул и выпрямился. Позвоночник превратился в раскаленный прут. Тело жгло огнем, но унять пламя можно было одним- единственным способом: найти Трин. Она снова в беде.

Я сосредоточился и почувствовал, что ужас пересиливает боль.

— Ал? — Рэм сжал мое плечо.

Я не ответил, только согнулся от новой волны боли.

— Куда тебя перенести?

— На берег моря, — прохрипел я.

— Хорошо. Направление задавай сам.

Я снова глотал ртом воздух, пытаясь справиться со злостью и головокружением. Ветер поднял, понес в нужную сторону.

— Я буду следом, но западный ветер слабее северного, — прокричал Рэм.

За эти несколько минут я чуть не сошел с ума. Смог, правда, докричаться до Трин, но лучше бы этого не делал. С трудом заставил себя успокоиться, не бежать бездумно по быстрому потоку воздуха, что нес к девчонке.

Вытащу, убью духа и потом… В воображении я видел Трин в своей постели, слышал ее стоны, наслаждался беззащитностью… Морская бездна! О чем я думаю? Как могу представлять, будто возьму ее против воли? На кого стал похож? И главное, время выбрал подходящее, что тут скажешь? Хорош защитник, силы тьмы!

Злость на самого себя, как ни странно, придала сил и вернула способность трезво мыслить. Участь духа, посмевшего напасть на ту, что мне принадлежит, была решена.

Гораздо позже, когда я принес Трин в свой дом, я сорвался. Имел право. Хотя бы раз…

На самом деле, не имел. Проклинал себя за то, что сотворил, весь день. Но все равно всюду мерещилась Трин, как наяву ощущались ее губы — такие горячие, мягкие, сладкие…

Знаю, так вот и сходят с ума. От отчаяния? Бессилия? Невозможности что‑то изменить? Любви?

Я глубоко вдохнул, перестал метаться по кабинету и твердо решил завоевать доверие Трин. Как бы я ни хотел, но наши узы нерасторжимы, и если девчонка будет искать себе неприятности, я должен знать об этом первым. От нее. И предотвратить раньше, чем боль начнет сжигать до темноты в глазах. Будь кто другой на месте Трин, я бы поступил иначе. Как? Да решил бы избавиться от такого общества — заставил бы носить защитные амулеты, а тут… Амулеты не действовали. Да и я помнил, как она отправилась умирать вместо подруги на тот проклятый остров. И меня бросилась спасать, не задумываясь.

Смелая… Безрассудная… Желанная. Может, не так уж был не прав тот, кто дал ей меня в качестве защиты? Трин этого достойна.

Тринлейн.

На меня смотрели все студенты Академии. Еще бы! Я пришла вместе с Верховным магом Кардоса, который к тому же счел необходимым во всеуслышание заявить о моей помощи в уничтожении духа — убийцы. Оказывается, так просто объяснить все тем, кто готов в это поверить. Лотта, к примеру, слегка прищурилась, когда услышала от Ала такую версию произошедшего. Похоже, допроса мне не избежать.

Алэрин немного пообщался с преподавателями и отправился в кабинет магистра Нариса, а я, поеживаясь от холода, осталась на плацу. Нельзя прогуливать занятия в Военно — морской Академии, даже если тебя сочли героем.

Сегодня в паре со мной оказалась не Лотта, а Глория, дочь графа Аршинского, с которой у нас были весьма напряженные отношения. Не любит аристократия бедняков, чтобы не говорил король и как ни пытался это изменить. И даже история с духом и самопожертвование ради подруги подобного пренебрежительного отношения не изменит. Аристократы лучшие уже потому, что родились, имея статус. Мне придется добиваться всего самой. Главное, не стать такой же… Высокомерной, эгоистичной, выбирающей друзей, опираясь на титул и богатство.