Филипп похлопал друга по плечу, сочувственно вздыхая. Проблемы Миши искренне волновали его, а собственное бессилие раздражало.

— Что мне сделать, скажи? Может поговорить с Дашей, убедить ее отказаться от брака? Она опасается тебя, но мне доверяет… Во всяком случае, мне так показалось. — Стоя в прихожей, спросил Фил. — С Тумановым проще договориться… Попросить помощи или молчания…

— Утро вечера мудренее, Фил. Как бы я ни был зол на Льва, от разговора не убежишь… Спасибо за поддержку…

Ожидания Михаила не оправдались: несмотря на глубокую ночь, Даша ждала его. Тусклый свет струился из единственно освещённого окна на этаже.

— Доброй ночи. — Поздоровался он с женой. Даша пила чай, сидя на диване в гостиной. Она сложила ноги по-турецки и что-то печатала в ноутбуке. Мэтью и Стайси пригрелись под боком девушки, мирно посапывая. У стороннего наблюдателя картина вызвала бы умиление, но только не у Миши, знающего цену этой идиллии.

Заслышав шаги, пёс залаял и тут же успокоился, виляя хвостом. Даша кивнула на приветствие мужа и поднялась с дивана. Ее испуганный, растерянный взгляд Миша расценил как доказательство вины.

— И давно ты знаешь? — спросил он сухо, снимая куртку.

— О чем ты? — спросила она с недоумением.

— О том, что Туманов — мой отец! Не говори, что не знала. — Гневно произнёс он, прожигая взглядом дыры на ее лице.

— Знала. — Прошептала она. — Миша, послушай…

— Стерва! — прошипел Михаил. — Прав был Филипп! Ты всего добиваешься шантажом! А я, дурак, подумал, что Лев по-настоящему прикипел к тебе! — воскликнул он и близко подошёл к девушке, презрительно скользнув взглядом по ее ошеломлённому лицу.

— Он поддержал меня по-настоящему! — сказала Дашка. — Я говорю правду! Лев Данилович, он… Глаза девушки наполнились слезами.

— Надеюсь, Бог доберётся до тебя… — отрезал Миша. Он подхватил щенка и покинул гостиную.

Утром Мишу разбудили аромат из кухни и звонок Туманова. Слабым голосом Лев просил приехать в больницу для важного, не терпящего отлагательств разговора. Миша принял душ, натянул футболку, спортивные штаны и вышел на кухню.

Даша выглядела, как загнанный зверь: бледная, поникшая, с опустевшим взглядом. Может, его вчерашние проклятия начали сбываться, и Фиона заболела? Нет, смерти или тяжёлой болезни Миша ей не желал, достаточно того, чтобы девка убралась из его дома!

— Доброе утро. — Промолвила она.

Миша буркнул в ответ и подошёл к кофемашине. Краем глаза заметил румяные бутерброды, приготовленные женой. Они остывали на решетке духовки, источая чудесный аромат. Черт, похоже ведьма что-то добавляет в еду! Иначе, как объяснить слюноотделение похлеще, чем у Мэтью?

— Позавтракаешь? — осторожно спросила она.

— Нет. — Ответил Миша, не глядя на девчонку. Кофемашина загудела, угощая хозяина чашечкой ароматного кофе.

— Послушай… Сегодня не будет разговоров… — сказала Даша и подошла ближе к мужу.

— Слава Богу! — ответил Миша, не глядя на неё. — Я же говорил, что Бог доберётся до тебя, кто-то же должен образумить… Он картинно возвёл глаза к небу.

— Для того, чтобы получить рубашку с пуговицами, тебе придётся съесть то, что я приготовила. — Решительно возразила Даша. — У тебя есть на что-то аллергия?

«Это будет чертовски трудно. — Подумал Миша, посмотрев на завтрак. — Чертовски трудно удержаться, чтобы не съесть все…».

— Только на тебя… — сказал он вслух.

Даша суетилась, словно пчелка, маневрируя от одного шкафчика к другому. Мишу забавляло ее старание, по-детски неловкое, но такое искреннее.

— Я уйду к себе, не хочу тебя смущать. — Деловито сказала она, удовлетворённая сервировкой стола.

Бутерброды лежали на красивой тарелке из купленного ею сервиза, а в новой чашке дымился чёрный кофе… Дом-предатель принял девчонку, как родную! Одинокий, холостяцкий он, словно губка, жадно впитал ее заботу и аромат вкусной еды.

Когда девушка удалилась в комнату, Миша в очередной раз убедился в кулинарных способностях жены. Внутри необычного бутерброда скрывались яйцо, ломтики ветчины, сыр, а пикантности вкусу добавляли кедровые орешки, украсившие блюдо.

Миша позавтракал и без стука вошёл в комнату жены: она подскочила с дивана, застигнутая врасплох. В ее глазах одновременно бушевали возмущение и стеснение: девчонка понимала, что живет здесь на птичьих правах, но вламываться в ее маленькое личное пространство не дозволялось никому.

Миша бегло оглядел комнату Даши, намеренно отводя взгляд от неё самой: книжная полка пополнилась новыми томиками, а диван украшали разноцветные подушки, идеально вписавшиеся в интерьер его жилища.

Внимание Миши привлекла раскрытая книга, лежащая на тумбочке. Он бесцеремонно подхватил ее, цепляя взглядом название: «До встречи с тобой».

— Надо же? Сентиментальная проза вместо книг о финансовой грамотности? — саркастически произнёс молодой человек.

— Отдай! — Даша насупилась как ёж и попыталась отобрать книгу.

— Или там инструкция по эксплуатации людей? — парировал он, ловко уворачиваясь. Демонстративно пролистал пару страниц, заметив следы слез и размазанные буквы текста. — Фиона, ты плачешь над книгами, но не жалеешь людей? Ты куда безумнее, чем я думал!

— Отдай… — глухо прошептала она.

Голос Даши дрожал, как струна. Мише показалось, что девчонка подавлена или расстроена чем-то. Он сунул книгу в ее дрожащие руки. Возможно, удручённость жены вызвана употреблением «дряни», как называл Фил популярные в молодежной среде наркотики?

Однако Миша тут же отбросил догадку: девушка не выглядела неадекватной, скорее грустной и несчастной…

— Можешь проверить мою тарелку, как это делала в детстве Варвара Степановна. — Сказал Миша, намеренно не глядя на Дашу. — И мне нужна сорочка.

Девушка подошла к своему шкафу и, словно фокусник, достающий кроликов из шляпы, вытащила светло-голубую сорочку. Миша вытянул шею, стараясь разглядеть содержимое шкафа жены и воскликнул:

— Так вот где ты хранишь свои трофеи! В следующий раз возьму сам… Без блиц-опросов и завтраков.

— Не говори, что тебе не понравилось! — Даша улыбнулась открыто и искренне, обнажая ровные белоснежные зубы. Миша отвёл взгляд, испытывая неловкость. Девушка протянула предмет торга мужу.

— Где ты научилась готовить? — неожиданно спросил он. Вопрос прозвучал, словно гром, раздирая невидимую завесу между ними. Странный и неожиданный для него самого… Неудобный, лишний, неправильный он вырвался из груди, отвлекая девчонку от боли и грусти. Черт возьми, разве Мише надо знать, о чем жена печалится?

Даша посмотрела на мужа с благодарностью, угадывая его намерение успокоить: