Откуда это? — он выхватил их у меня из рук, впившись взглядом в изображения. — Лиц не видно? Как думаешь? Это наши Ложкин и Тетеркин?

— Надеюсь, они, — кивнул я. — Не хочется думать, что мы еще троих не нашли. Фотокарточки были в кармане Сапожникова, когда мы его взяли. Похоже, он всегда их с собой носил. Как ценность какую-то. Но зачем? Сам пока не пойму.

— Отлично сработали, Андрей Григорьевич, — шеф похлопал меня по плечу, а на подошедшую к нам Светлану посмотрел с укоризной, мол, что ты там говорила про рисунки психопата? Что он первым нападать не будет, а только защищаться?

* * *

— Что с Сапожниковым? — спросил Горохов.

Планерка на следующее утро началась с животрепещущего вопроса, шеф, раздувая щеки, отхлебывал кофе из железной кружки и мерил шагами кабинет. Мы как цыплятки расселись вокруг мамки.

— Я разговаривал с врачом, — сообщил Алексей. — Сапожников не приходил в себя. Его вчера прооперировали экстренно. Пулю достали. Состояние стабильно-тяжелое. Сейчас находится в реанимации.

— Какие прогнозы?

Катков лишь пожал плечами:

— Вы же знаете, Никита Егорович, такое врачи не говорят прямо, боятся ошибиться. Сказали, что кризис еще не миновал. Все может случиться. Я попросил, чтобы, как только придет в себя, сразу нам сообщили.

— Не мог ты ему лучше яйца отстрелить, — эту фразу шеф уже адресовал Погодину. — Мы тогда хоть допросить его смогли бы.

— Так я же не выбирал, — на полном серьезе оправдывался Федя. — Так получилось… Не целился даже почти.

— Да, ладно, я шучу, — снисходительно кивнул Горохов. — Молодец, Федор. Мне рассказали в красках, как ты его снял. Среагировал умело. Благодарю за службу, товарищ капитан. Ведь подлец вас всех мог порешить. Но ни награды, ни премии, Федор, не жди. Сам виноват, что допустил захват заложника, да еще и сотрудника местной милиции.

Погодин лишь пожал плечами. Понимал, что с летёхой они немного лоханулись. Мужик с ножом чуть не переиграл двух вооруженных офицеров милиции.

— Вот еще что… — снова взял слово наш криминалист.

Катков поджал губы, будто не решаясь высказаться:

— Не знаю, как объяснить… Всю голову сломал.

— Ну, говори уже, — нахмурился шеф, предчувствуя неладное

— Размер обуви у Сапожникова — сорок первый, а на месте происшествия в лесу, где Тетеркина нашли, следы соответствуют сорок третьему.

— Может, напутал чего, Алеша? — поморщился шеф.

— У меня все записано и измерено, — немного обиженно фыркнул Катков. — И фототаблица имеется с масштабными снимками.

— Мелочи все это, — отрезал следователь. — Может, в обутках он чужих был, чтобы нас запутать.

— Тащить труп по лесу в обуви на два размера больше собственного? Не очень логично выходит. Тяжело такое провернуть.

— Алексей? — зыркнул на него шеф. — А ты когда в адвокаты успел переквалифицироваться?

Катков замялся, но не отступил.

— Просто это еще не все… — продолжал «мутить воду» криминалист. — Кровь, которую обнаружили в морозильном ларе — оказалась не человеческая вовсе. Происходит от крупнорогатого скота.

— Коровья, что ли?

— Ну или буйвола, или вола, но у нас таких, как известно, не водится, значит, кровь бычья. И внутри ларя волокна обнаружены. Но не текстиля, как мы предполагали, что от одежды, а волоски пеньки. От веревки, скорее всего, то есть.

— Ну, так, может, он их связывал, а то что следов одежды нет, сам же видел фотографии? Трупы на них без одежды.

— И машины у подозреваемого не имеется личной, — продолжал накидывать нестыковки Катков.

— Так на служебном газике он мог труп до леса увезти, — уже на так уверенно проговорил Горохов.

— Никита Егорович, мы это проверили, — вмешался я. — Опрос служащих предприятия и свидетелей показал, что служебный автомобиль в последний месяц ночевал только в гаражах мясокомбината. Механик, сторож и другие это подтверждают. У них с транспортом там все строго. Комар носа не подточит.

— Когда это вы успели это проверить?

И посмотрел так строго — будто мы и впрямь вредители какие, решили ему все дело развалить.

— Так ОБХСС-ники там Федины до сих пор шныряют. Что-то они еще нарыли. Ну, и нам заодно помогли.

— Ясно…

Повисла пауза, но через мгновение в дверь постучали.

— Да! — раздраженно крикнул Горохов, нехотя отрываясь от размышлений.

— Разрешите? — в кабинет заглянул милиционер в звании старлея. — Инспектор отдела БХСС Курочкин.

— Легок на помине. Что вы хотели?

— Есть любопытная информация по мясокомбинату. Думаем, что вас заинтересует. Мы проверку там только вчера закончили, которую вы инициировали в связи с поиском списанных морозилок.

— Ближе к делу, товарищ старший лейтенант, — проговорил с раздражением шеф.

— Так вот, выяснилось, что водитель Сапожников Евгений Савельевич, находясь в преступном сговоре с кладовщиком предприятия, длительное время занимались хищением мясной продукции. Сапожников вывозил мясо с территории под видом требухи. И морозильный ларь, который обнаружили по месту жительства водителя по ул. Заречная 13, скорее всего, использовался для временного хранения похищенного. Его соседи подтверждают, что в обеденное время частенько тентованный грузовик стоял возле дома Сапожникова, а он сам периодически разгружал какие-то мешки из кузова. Сейчас устанавливаем, куда они сбывали мясо.

— Где этот кладовщик? — резко спросил Горохов.

— Задержан, в КПЗ сейчас.

— Хорошо, спасибо, я с ним лично сегодня поговорю.

— Разрешите идти?

— Идите.

Старлей скрылся, а в кабинете снова повисла немая пауза.

— Чертовщина какая-то, — Горохов тер виски. — Получается, что трупы хранились не в морозилке Сапожникова? Он просто мясо тырил? И все?

— Будем надеяться, что он выкарабкается, — сказал я. — И прояснит.

— Это что выходит? — задумчиво пробормотал Федя. — Что у нас на Сапожникова, по сути, ничего нет, кроме страшных фотографий, которые он с собой таскал?

— Пока да, — скрипнул зубами следователь. — Но и этого хватит.

Погодин явно подразумевал, что мы только зря панику навели и спровоцировали нестабильного гражданина на активные действия (в результате которых ему, Феде, пришлось стрелять на поражение). Но Горохов не хотел отступаться.

И неизвестно, кто из них прав.

— Нужно направить фотокарточки на медицинскую экспертизу, — предложил я.

— Зачем? — удивился Никита Егорович и вытянул шею.

— Есть у меня