— Знаю я ваши причины, милочка. Не первый год тут обитаю уже. Под маской благодетели скрываются надменные, прожорливые и похотливые рожи, готовые растерзать друг друга за место возле своего пастыря или за серебряник из пожертвований ваших же адептов.

— Прекратите! Вы понятия не имеете обо всём этом! Сегодня мы будем готовить благотворительную акцию для детского хосписа. А вы? Скольким людям помогли лично вы за это время, пока здесь сидите? И самое страшное знаете что? Что вы прекрасно знаете обо всём этом! И даже не будучи членом Церкви, могли бы купить хотя бы горсть дешёвых конфет или печенья умирающим детишкам, но вместо этого сидите и изливаете здесь свою желчь на тех, кто хотя бы как-то пытается принести добро и пользу в этот жестокий мир.

— Думаешь спасти душу здесь? В реальности же только заретушируешь свою тёмную сущность, чтобы она проявлялась более искусно. Потом не говори только, что не предупреждали, когда начнёшь сходить с ума!

— По-моему, с ума сходите вы. И судя по всему, это необратимый процесс уже. Хорошего вечера!

— Постойте, Юлия! — неожиданно крикнул охранник и достал из внутреннего кармана кошелёк. — Вот! Держите! Передайте это детишкам! — С насмешкой произнося эти слова, он подкинул девушке пятирублёвую монету, которую она ловко поймала.

— Какой мерой меряете, такой и вам будет отмерено, — с улыбкой произнесла она и пошла на второй этаж.

Неожиданным было то, что в этот вечер пришло всего лишь девять человек, чтобы сделать все необходимые приготовления перед посещением хосписа.

— Юлечка, дорогая моя! Наконец-то мы с тобой увиделись! — с улыбкой поприветствовала Ленка, и подруги традиционно поцеловали друг друга в щёчки. — Ну, рассказывай! Как твои дела? Как наш будущий бэбик себя ведёт? Не хулиганит и не капризничает?

— Ой, всё хорошо, слава богу. Я, честно признаться, думала, что будет гораздо хуже. Особенно когда начиталась этих женских форумов. Такую жуть порой пишут — аж страшно представить!

— Вот уж воистину это последнее место, где стоит искать информацию! — рассмеялась Ленка.

— Ну, что тут надо делать? В чём заключается моя задача?

— Давай тогда рассортируешь сладости по мешочкам? Пойдём, я покажу тебе, где всё лежит тут у нас.

Подруги поднялись на сцену, где когда-то стояла Юля, раскаиваясь о своих грехах, и прошли по коридору в небольшую комнатку, которая, судя по всему, когда-то была гримёркой. Сейчас же в этом помещении располагались пара старых массивных советских столов с выдвижными ящиками и три стула с выцветшей и порванной обивкой. Перед входом стоял огромный кривой шкаф того же периода со скрипучими дверями, которые не закрывались до конца. Юля при входе машинально глянула в зеркало шкафа, которое размещалось на одной из его дверей. На шкафу лежали какие-то картины в деревянных рамах, завёрнутые в порванную местами старую ткань, а внутри него на полке стояло множество советских книг.

— «Государство и революция», «Материализм и эм-пири-о-критицизм», — по слогам прочитала Юля несколько названий. — Да здесь прямо фрагменты красного уголка какого-то! Сочинения Ленина!

— Ой, да брось ты этого безбожника читать! Эти книги давно уже преданы забвению тут и в лучшем случае могут послужить подпоркой для стола или шкафа, чтобы те не качались на вздутом паркете.

И действительно, одна из подобных книг лежала под столом и служила ему опорой там, где у него отсутствовала ножка. Паркет также был местами вздут, а местами в покрытии вообще отсутствовали доски и в таких проплешинах виднелось основание бетонной плиты. В самом же помещении стоял затхлый запах, который олицетворял собой ушедшую эпоху. Ничего особенного в этой комнате не было, но тем не менее Юля чувствовала в ней какой-то дискомфорт. Возможно, это было связано с обострением обоняния на фоне беременности и запах, царивший в помещении, чувствовался сильнее, чем у других. Или же из-за ощущения тесноты пространства в нём по причине нахождения массивной мебели.

Но вскоре девушка поняла причину дискомфорта, вспомнив недавний диалог с охранником на входе. Теперь у неё сложилась полная картина такого отношения к церкви с его стороны, вспомнив автора той книги, что читал Михаил Сергеевич до её прихода. Это был В. И. Ленин.

«По ходу, эта комнатка была для него чем-то вроде красного уголка», — подумала она, взяв в руки одну из книг.

— Лучше положи на место, а то этот припадочный охранник с ума сойдёт, если увидит, что кто-то трогал его библиотеку, — чуть ли не шёпотом произнесла подруга.

— А зачем он хранит это здесь тогда? Почему не заберёт домой?

— Ходят слухи, что он держал дома огромное количество литературы, посвящённой Советскому Союзу. Вплоть до журналов и газет. И в какой-то момент его жене надоел этот бардак дома, и с помощью грузчиков она выбросила бо́льшую часть этой «коллекции». А всё, что не успели выбросить, он вывез сюда.

— Какая трогательная история! Теперь я понимаю, почему он так плохо относится к нам.

— Ну да. Очень много заблудших овец осталось с тех времён, блуждающих по ложному пути. Но нам остаётся только молиться и уповать на нашего Господа.

***

— Здравствуйте, сёстры, — поприветствовал девушек неожиданно вошедший пастор. — Благодарю, что согласились оказать помощь сегодня.

Вслед за пастором вошёл Максим и тоже поприветствовал девушек. При виде его Юля заволновалась ещё больше, так как в памяти сразу всплыла картина с домашней группы, где этот человек вёл себя чересчур импульсивно, чем перепугал бо́льшую часть присутствующих. Но взглянув на подругу, девушке стало спокойнее, ибо та не выражала признаков беспокойства и вполне нормально общалась с Максимом. Будто почувствовав Юлино настроение, пастор взял её за руку и поинтересовался о самочувствии.

— Всё хорошо, Дмитрий Олегович. Я готова послужить сегодня. Сейчас займусь сладостями.

— Благодарю ещё раз. Лен, могу я попросить тебя помочь Максиму перебрать детские вещи? Нужно рассортировать их на мальчиков и девочек.

— Конечно. Где они находятся?

— На первом этаже в подсобке. Максим знает где. Там ещё должны подвезти будут в течение часа.

После того как Лена с мужчиной покинули комнатку, в ней повисла неловкая пауза. Для Юли она показалась настолько мучительно долгой, что создалось впечатление, будто бы ей слышится не только собственное сердцебиение, но и ребёнка, который находился в утробе. В какой-то момент он шевельнулся, и девушка инстинктивно обхватила живот руками и присела на стул. Сделав глубокий вдох, она ощутила аромат свежего мужского парфюма, исходившего от пастора. Заметив краем глаза его движение, она в очередной раз произнесла:

— Всё хорошо. Вам не стоит беспокоиться. Это обычное