Поднявшись, Арабелла встряхнула отваливающимися руками:

– Вот оно, счастье.

Подойдя со спины, Драко поднес ей к губам бутылку с водой, к которой она жадно приникла, прижавшись спиной к теплому мужчине.

– Ты меня с ума свести решила?

– Хм, ты сам на это напросился.

Отбросив бутылку, он резко развернул Бунтарку к себе лицом:

– Опять этот язычок!

– А больше тебя ничто уже не интересует?

Подавшись вперед, Драко впился губами ей в губы и крепко ухватил за талию, а она охотно прижалась к нему всем телом, запуская пальцы в темные волосы. А спустя всего пару секунд они повалились на маты, где он принялся осыпать ее поцелуями и ласками.

– Черт, какая же ты все-таки чувствительная…

– Это жалоба?

– Комплимент.

– Ладно, продолжай.

И Драко не заставил себя упрашивать, жадно лаская и вознося все выше и выше, а она лишь впилась пальцами ему в волосы и наслаждалась тяжестью подтянутого мужского тела и движениями умелых рук и губ.

– Арабелла?

– Товарищ сержант?

Улыбнувшись, он снова ее поцеловал:

– Мы не можем заняться этим прямо здесь.

– В этом зале, в этом поместье или в этой стране?

– Уж точно не в зале. И я бы предпочел, чтобы ни кровать, ни поместье не принадлежали Оливио Нардоцци. Как насчет того, чтобы сбежать на день раньше и улететь в другую страну?

– А как же Оливио?

– Желание оказаться с тобой наедине лучше всяких слов подтвердит нашу легенду.

– А оно у тебя есть?

Еще один жадный поцелуй.

– А ты как думаешь? Улетим сегодня же после приема.

– И куда ты меня повезешь?

– Домов у меня много, но мы поедем туда, куда захочешь ты.

Потершись щекой о ее щеку, Драко нашел у нее на шее бьющуюся жилку и принялся настойчиво ее целовать.

– И во всех этих домах есть подходящие условия для моих тренировок?

– Разумеется.

– А как насчет Грега?

Слегка отстранившись, Драко пристально посмотрел ей в глаза:

– Какого еще Грега?

– Тренера.

Он мгновенно расслабился.

– Пускай пришлет мне график, и о тренировках в зале я сам позабочусь. А когда приедем в Вербье, я передам тебя ему с рук на руки.

– А ты поедешь на чемпионат? – Откуда взялась эта непрошеная радость?

– Ты моя невеста. Что обо мне подумают, если меня не будет рядом?

Пробежавшийся по спине холодок вовремя напомнил, что все это не по-настоящему.

– Не уверена, что хочу видеть тебя в роли тренера, если каждая тренировка будет как эта.

– А таких больше и не повторится. Остальные будут еще хуже.

– Хуже?

– Теперь я знаю, на что ты действительно способна. И хотя ты без конца жалуешься, на самом деле из тебя можно выжать в два раза больше. – Драко слегка нахмурился. – А сейчас ты тренируешься так, словно у тебя нет ни малейшего желания раскрыть свой потенциал.

Она попыталась отвести взгляд, но сильные пальцы ухватили ее за подбородок.

– Арабелла?

– Дело не в этом. Я безумно хочу выиграть чемпионат, но…

– Но?..

– Но я боюсь, что потом мне уже не к чему будет стремиться. Незачем будет жить. Отец ушел, и я не знаю, увижу ли его еще, и стоит чемпионату закончиться, как моя жизнь полностью опустеет.

– А почему ты изначально так стремилась в нем участвовать?

– В основном из-за матери. Хочу почтить ее память.

– Но не выиграв? Чем ты ее чтишь, занимая пятое место, хотя по праву достойна занять первое?

– Дело не столько в победе, сколько в участии в ее любимой дисциплине.

Драко лишь головой покачал:

– Раз уж начала, договаривай до конца. Наверняка и это как-то связано с твоим отцом.

Она сглотнула:

– Отец никогда не хотел, чтобы я становилась профессиональной лыжницей. Но мы с мамой добились его согласия, пообещав, что, как только я выиграю крупный чемпионат, сразу уйду из спорта.

– Так ты намеренно сдерживаешься, дав обещание в. Сколько тебе тогда было?

– Пятнадцать.

– Но ты была еще совсем ребенком!

– Я была достаточно взрослой, чтобы понимать, что слово нужно держать.

Драко резко поднялся:

– Так ты теперь всю жизнь собираешься добиваться чуть меньшего, чем то, на что действительно способна, из-за отца, который, не задумываясь, раз за разом тебя предает?

Как же больно все это слышать…

– Драко.

– А чего бы хотела твоя мать?

– Чтобы я соревновалась. И выигрывала.

Наклонившись, он помог ей подняться.

– Арабелла, а чего хочешь ты сама?

Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.

– Всего. Хочу сдержать данное отцу обещание. И почтить память матери. И еще выиграть все возможные соревнования.

Драко покачал головой:

– Ты достаточно умна, чтобы понимать, что нельзя получить все и сразу. Но безуспешно цепляясь за одну мечту, ты рискуешь всем остальным.

Стоило ему чуть-чуть отстраниться, как ей сразу же стало холодно и одиноко.

– Драко? – Она сделала к нему один шаг.

– Выбирай. Либо одно, либо другое.

Внезапно разозлившись, она крепко стиснула кулаки:

– Но почему? И какое тебе до всего этого дело?

– А я и не прошу выбирать ради меня. Выбери ради себя самой. Представь, как ты все это будешь оценивать через тридцать лет. Будешь ли гордиться тем, что сдерживалась, лишь бы не достигнуть мечты?

– Нет.

Стоило решиться и сделать выбор, как ей стало невыносимо грустно и одиноко. Потому что сейчас она окончательно поняла, что сможет осуществить свою настоящую мечту, лишь раз и навсегда отказавшись от надежды на воссоединение с отцом. Но только есть ли у этой надежды хоть какие-то шансы осуществиться, даже если она откажется от мечты, если отец не в силах просто ее видеть? И есть ли смысл отказываться от реального шанса ради призрачной мечты, которая, скорее всего, так навсегда мечтой и останется?

Арабелла вспомнила теплую улыбку матери в тот день, когда она выиграла свои первые юношеские соревнования. Тот день стал самым счастливым днем ее жизни, а мама искренне ею гордилась и делилась своей радостью с каждым, готовым ее выслушать. Глубоко вдохнув, Арабелла поняла, что хочет, чтобы таких дней было как можно больше. Чтобы память матери жила как можно дольше.