Уверенность навклера заразила товарищей. Сам же Виал не особенно рассчитывал на успех, но понимал, что надо показать себя уверенным, подготовленным командиром. Иначе нет смысла сопротивляться, проще уж этими щепами вскрыть себе вены и дождаться другого судна, что доставит их на берега мертвых.

– Попросите помощи Мефона, – сказал Виал, – надеюсь, покровитель услышит наши мольбы.

– А что нам просить? – уточнила Хенельга.

– Просто, чтобы он обратил на своих слуг внимание.

Пираты, шторм, безумные течения, штиль или порывистый ветер, да пусть хоть команда сдохнет от дизентерии. Любая помощь бога будет на руку.

Особых правил молитвы для слуг Мефона не было. Виал редко обращался к покровителю, считая, что его внимание скорее вредно для торговца, чем полезно.

Пленников не кормили, но ближе к заходу солнца в барак вошли варвары. Все те же рипены, что сопровождали их в пути. Они выглядели довольными, расслабленными, словно провоцируя пленников.

Ни Виал, ни его товарищи не поддались. Нападать на тройку варваров с кривыми мечами глупо.

Варвары с интересом поглядели на Хенельгу, перекинулись фразами на своем. О чем они говорили, понятно. Эгрегий хотел было сорваться, чтобы наброситься на врагов, но Виал удержал его.

Все равно они побрезговали грязной и избитой женщиной. В ближайшем селении, основанном бывшими рабами, они могли найти предмет приличней этого.

– Встать! – скомандовал один из варваров.

Нехотя, медленно пленники поднялись. Им даже не пришлось изображать слабость. Стоны оказались естественными. Виал прав, в порту у них шансов не будет. Его товарищи поняли это.

Обыскивать пленников не стали, им накинули на шеи удавки и связали в цепочку. Мустиф подняться не мог, не приходил в сознание. Кровь больше не текла, но кемилец дышал прерывисто, словно собирался отдать богам душу.

– Поднять, нести! – приказал варвар.

Эгрегий и Виал кое-как подняли кемильца. Весил он немного, но даже такая ноша казалась непомерной. Зато удалось скрыть от надсмотрщиков щепы. Расставаться с этим бесполезным оружием гирцийцы не хотели, на корабле не удастся раздобыть подобное.

Вышли наружу, точнее, выползли. Идти тяжело, удавка сдавливала и натирала шею.

Снаружи уже темно, но можно разглядеть огни гавани на восточной стороне долины. С запада и севера ее обрамляли горы, те самые Липсидры, в которых люди вырыли десятки тоннелей. Тысячи рабов погребены в камне, стали частью скал. Кровь и насилие скрепляли мощные хребты, что стеной защищали полуостров от чужаков.

На юг вела небольшая тропинка. По ней едва проедет бига. Виал удивился, как фургон тут прошел. Он не помнил, чтобы их перекладывали в другую телегу.

Бараков в долине было несколько, в одном из них горел свет. Два других предназначались для рабов, но кроме пленников здесь никого не было. Из барака надсмотрщиков доносился смех, пьяный разговор. Варвары явно развлекались, пропивая чьи-то денежки.

Трое репинов конвоировали пленников. Эгрегий взглядом спросил, стоит ли попытать счастья. Виал покачал головой.

В руках варваров были кривые клинки. Виал такие никогда не видал, наверное что-то племенное. Сами надсмотрщики были пьяны, но крепко держались на ногах. Мечи в их руках не дрожали.

Гавань располагалась поблизости. Темноту отпугивал огонь из жаровен, установленных на одном из причалов. Виал насчитал три причала, один из которых явно нуждался в ремонте. Был один корабль – пузатый торговец, но не зерновоз. С кормы и носа он управлялся тремя парами весел, когда требовалась максимальная скорость. Это судно годилось для каботажного плавания, могло заходить в устья больших рек и маневрировать в заиленной дельте.

Ахтерштевень судна был украшен хвостом дельфина. Не местный символ. Виал пытался припомнить, кому принадлежали такие украшения, но не смог.

Судно могло пойти на юг, в Кемил.

Но зачем кемилцам рабы с севера? Ведь это плохие рабы. Они не годятся для того, чтобы каждый день работать на затапливаемых рекой полях.

Спуск к гавани был пологим, дорога хорошо вытоптана. Гравий превратился почти в ровную мостовую. Местами встречались следы полозьев – перевозили полеты с керамикой.

Снабжение Липсидр велось по морю, что дешевле, чем доставлять еду и вино посуху. Хотя путь от Тритогении до Липсидр по суше занимает всего несколько дней. Этот путь труден, опасен, дорог. А по морю можно за день обернуться, не затрачивая больших усилий.

Судно у причалов готово к отплытию. Его загрузили сверх меры, на что указывала осадка. Тяжелый груз, казалось, нисколько не беспокоил команду. Судно сидело в воде основательно, словно сенатор в курии. Ни бунты, ни нашествия варваров не заставят его сойти с кресла.

Глаза корабля были устремлены на север, поглядывали на пленников с любопытством. Наверняка корабль не желал бы перевозить рабов, что заплюют и загадят его палубу, но хозяин решил взять живой груз.

Команда корабля была уже на местах. По четыре пары весел спускались с низких бортов, готовые ударить по воде. Мачту поставят в открытом море и то, если будет попутный ветер. Тяжелый корабль не мог идти круто к ветру, как лодка Виала. У него не было предусмотрено артемона и парусное вооружение применялось простое.

Навклер и его помощник ожидали варваров в конце причала. Они были вооружены, готовы к нападению.

Виал перевел взгляд на корабль. Заметил, что часть команды находятся по левую, обращенную к причалу стороне. В руках у них ничего не было, но присутствие десятка человек должно повлиять на настроение варваров.

Варвары-надсмотрщики не прекратили хихикать. Угроза жизни? Что за ерунда!

Размахивая оружием, вылаивая слова на языке данаев, они приблизились к навклеру.

– Условлено, четырь пленника! Привели четырь!

– Троих. Один скоро сдохнет, – ответил навклер, взглянув на товар.

Говорил на данайском он чисто, но чувствовался какой-то акцент. Виал не смог разобрать какой. Речь человека не походила на ту, что можно услышать в Тритогении. Выходит, он прибыл не из колонии этого славного города философов и человеколюбов.

Виал возблагодарил Мефона, что не забыл своих слуг.

Только благодаря помощи бога, им удалось вырваться из шахт. Мефон надоумил варваров продать свежий товар пришлому торговцу. Вырвавшись из гостеприимных объятий тритогенцев удастся выжить. Возможно,