Я ненавижу таких хуту — высокомерных хуту, хвастунов, которые презирают других хуту, дорогие товарищи…

Ненавижу этих хуту, этих хуту, переставших быть хуту, которые отказались от своей идентичности, дорогие товарищи.

Я ненавижу этих хуту, этих хуту, которые слепо идут, как идиоты, куда им укажут,

Этот подвид наивных хуту, которыми манипулируют, которые уничтожают самих себя, вступая в войну, на причину которой им наплевать.

Я презираю этих хуту, которых заставляют убивать.

Убивать, клянусь вам, и которые убивают настоящих хуту, дорогие товарищи.

И если я ненавижу их, тем лучше…

И так далее; это очень длинная песня.

«Любой, кто думает, что Арушские соглашения положили конец этой войне, сам себя обманывает», — предупреждал Хассан Нгезе в «Кангуре» в январе 1994 г. Нгезе с самого начала проклинал Арушу как акт предательства, а в конце 1993 г., с прибытием «голубых касок» миссии ООН для помощи Руанде (МООНПР), у него появилась новая мишень для нападок. МООНПР, заявлял Нгезе, — это не что иное, как орудие, призванное «помочь РПФ взять власть силой». Но, напоминал он своим читателям, история показывает, что такие миротворцы по большей части оказывались трусливы и лишь «наблюдали в качестве зрителей», когда развязывалось насилие. Он предсказывал, что им будет на что полюбоваться, и в открытую предостерегал МООНПР, чтобы те не путались под ногами. «Если РПФ решил убивать нас, так давайте убивать друг друга, — призывал он. — Пусть взорвется все, что тлеет… В такие времена прольется много крови».

В 1991 г. Одетта оставила свою работу в больнице ради должности врача в миссии Корпуса мира Соединенных Штатов в Кигали. Два года спустя, когда Вашингтон приостановил эту программу в Руанде, Одетта отдала детей в школу в Найроби и выполняла ряд краткосрочных поручений Корпуса мира — в Габоне, Кении и Бурунди. Ей нравилось бывать в Бурунди, потому что оттуда легко было съездить домой, чтобы повидать семью, и потому что Бурунди, казалось, наконец-то стала страной, в которой хуту и тутси были полны решимости мирно делить власть. В августе 1993 г., после почти тридцати лет жестокой диктатуры тутси, был приведен к присяге как первый всенародно избранный президент Бурунди, урожденный хуту. Передача власти произошла гладко, и Бурунди прославляли и дома, и за границей как светоч надежды для всей Африки. Потом, в ноябре, через четыре месяца после того, как новый президент занял свой пост, несколько заговорщиков, военных-тутси, убили его. Гибель президента Бурунди послужила толчком для восстания хуту и жестоких ответных мер армии тутси, в результате чего погибло по меньшей мере 50 тысяч человек. Насилие в Бурунди обеспечило огромный запас зерна для мельниц «торговцев страхом» из руандийской «Власти хуту», и они вовсю трубили об этих новостях как новом доказательстве коварства тутси. И в результате Одетта осталась без работы.

Она не хотела возвращаться в Кигали: Хабьяримана сопротивлялся реализации Арушских договоренностей, нападения на тутси и оппозиционеров-хуту все учащались. И Одетте достаточно было лишь настроить радиоприемник на волну СРТТ, чтобы ощутить, что ее дни на родине были бы недолгими. Но Корпус мира хотел возобновить деятельность в Руанде, и Одетте предложили почасовую оплату в 25 долларов — это в стране, где средний доход составлял меньше 25 долларов в месяц, — за помощь в подготовке программы. Она устала повсюду таскать с собой детей и жить в разлуке с Жан-Батистом. Более того, соблюдая Арушские договоренности, в Кигали прибыл контингент из 600 солдат РПФ. И еще там была миссия МООНПР.

— На самом деле, — рассказывала Одетта, — это МООНПР обманом уговорила нас остаться. Мы видели все эти «голубые каски», мы говорили с Даллером (генерал-майор Ромео Даллер был канадцем, командующим войсками ООН). Мы думали, что, даже если хуту начнут нападать на нас, трех тысяч бойцов МООНПР должно быть достаточно, чтобы нас защитить. Даллер дал нам номер своего телефона и рацию и сказал: «Если с вами что-нибудь случится, звоните мне немедленно». И мы им доверились.

Однажды вечером в январе 1994 г., сразу после возвращения в Кигали из Бурунди, Одетта везла двух приехавших погостить кузин обратно в гостиницу. Внезапно ее машину окружила толпа интерахамве. Одетта нажала на газ, и интерахамве бросили им вслед две гранаты. ВЗРЫВ ВЫШИБ ВСЕ СТЕКЛА В МАШИНЕ, ОСЫПАВ ОДЕТТУ И ЕЕ ПАССАЖИРОК ОСКОЛКАМИ, И ТОЛЬКО СПУСТЯ ПАРУ МИНУТ ОНИ ПОНЯЛИ, ЧТО НЕ РАНЕНЫ.

— Я позвонила Даллеру, — сказала она, — но никто из МООНПР так и не приехал. Тогда-то я поняла, что эти люди никогда не станут нас защищать.

* * *

Недоверие к МООНПР было единственным фактором — кроме взаимного недоверия, — который глубоко сближал «Власть хуту» с теми, кому она желала смерти. И не без веской причины. В месяцы, последовавшие за подписанием Арушских соглашений, руандийцы наблюдали, как миротворческие миссии ООН в Боснии и Сомали терпят унижение за унижением из-за своего бессилия и бесконечных неудач. Так, 3 октября 1993 г., за пять недель до прибытия МООНПР в Кигали, 18 американских рейнджеров, служивших в Сомали наряду с силами ООН, были убиты, и телевидение на весь мир продемонстрировало, как их тела волокли по улицам Могадишо. У МООНПР было гораздо меньше полномочий, чем у сомалийской миссии: ей было запрещено использовать силу иначе как в целях самозащиты, и даже для этого она была плохо оснащена.

11 января 1994 г., когда на выпуске «Кангуры», который советовал МООНПР «поберечь себя», еще не просохла типографская краска, генерал-майор Даллер отослал срочный факс в отдел миротворческих операций штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке. Этот факс с заголовком «Просьба о защите для информатора» объяснял, что Даллер обзавелся одним замечательным разведывательным источником из высших эшелонов интерахамве, и ему нужна помощь, чтобы гарантировать безопасность этого человека. Этот информатор, писал Даллер, — бывший член службы безопасности президента, которому начальник штаба армии и президент НРДР платят почти тысячу долларов в месяц за выполнение обязанностей инструктора интерахамве «высшего уровня». За несколько дней до написания этого письма информатора Даллера назначили ответственным за координирование действий 48 одетых в штатское коммандос, функционера НРДР и нескольких местных правительственных чиновников в заговоре с целью убийства лидеров оппозиции и бельгийских солдат во время церемонии в парламенте. «Они надеялись спровоцировать РПФ… и спровоцировать гражданскую войну, — говорилось в факсе. — Депутатов должны были убить во время входа в парламент или выхода из него. Бельгийских солдат (которые составляли костяк сил МООНПР) надо было спровоцировать, и, если бы бельгийцы прибегли к силе, часть их была бы убита, что гарантировало уход бельгийцев из Руанды». Этот план был отменен на некоторое время, но информатор Даллера сообщил ему, что более 40 ячеек интерахамве по 40 человек в каждой «разбросаны» по Кигали, после того как армейские спецы натаскали их «в дисциплине, умении обращаться с оружием и взрывчаткой, рукопашной и тактике». Далее в факсе было сказано: