Задумавшись о серьезных будущих решениях, Джек вспомнил еще одно свое обещание: прийти на вечер памяти Брента. Идти или нет? С одной стороны, это долг человеку, которому обязан жизнью. С другой, он усугубит своим присутствием страдания Сандерсонов и собственное чувство вины.

Возможно, идти не стоит.

Джек выругался. Вот почему не следует слишком детально анализировать свои чувства. Он только запутывается в них. Кстати, между прочим, что имела в виду Элли, упомянув о какой-то его обиде на нее?

Джек решил выяснить.

Джек на цыпочках вошел в комнату Элли. Он знал, что девушка не спит. Так и оказалось. Сидя в постели, она печатала на ноутбуке. Она вообще отрывается от работы хоть на секунду?

– Почему ты работаешь? – спросил он в упор.

– Я не работаю. Переписываюсь с друзьями.

– В час ночи?

– Ну, извините! Не все же в это время бегают! – Элли выключила ноутбук. – Ты пришел мне помешать или по делу?

Он вошел в комнату и встал у изголовья кровати.

– Ты подумала, что я на тебя злюсь. Почему ты так решила?

Тусклый свет лампы озарил лицо Элли.

– Не важно.

Джек уселся рядом, положил руку ей на колено.

– Для меня важно. Поговори со мной, Эл.

Она покраснела и промямлила:

– Ну, как бы это сказать, когда ты… когда мы не…

– Переспали? – закончил Джек. – Ты поэтому расстроилась?

– Ну да… и нет. Я думала, ты изменил свое мнение обо мне.

Джек был весьма сконфужен.

– Подожди. Дай мне разобраться в потоке твоего сознания. Во-первых, я не мог сбежать из твоего дома, ни разу не позвонить, а потом вернуться и клеиться к тебе, как ни в чем не бывало. Во-вторых, решил выждать время, чтобы мы оба лучше узнали друг друга, ну и… Стой, так ты решила, что я не хочу с тобой спать? Почему, черт возьми, ты так решила?

– Боже мой, Джек! Не могу же я говорить об этом вслух! – воскликнула Элли.

– Можешь, если не хочешь, чтобы я окончательно запутался!

– Я вела себя так ужасно, отступила на полпути.

Повисла долгая пауза. Наконец Джек сказал с сожалением в голосе:

– Ты об этом переживала, когда я уехал?

– Ну…

Он выругался.

– А я рванулся отсюда, как в задницу ужаленный, совсем не подумав.

– Так ты не злился, когда я отказала?

– Расстроился, да, но не разозлился.

Джек поцеловал ее пальцы.

– А кстати, почему ты тогда отказалась? Что случилось?

– Как только мы вошли в спальню, мой мозг принялся комментировать происходящее. Я думала о том, все ли делаю правильно.

Джек погладил ее по щеке.

– Заниматься любовью, не сдавать экзамен, солнышко. О чем еще ты переживала?

– Нравлюсь ли я тебе. Достаточно ли опытна, раскованна. Целлюлит.

– Нет у тебя никакого целлюлита! А если бы и был, мне-то что за дело? Я нервничал не меньше тебя.

– Ты-то почему нервничал? Можно подумать, у тебя никогда не было секса.

– С тобой нет! – воскликнул Джек. – Разумеется, я нервничал. Наконец заполучить девушку своей мечты и непременно оказаться мачо? Так не бывает, Элли. Первый раз в постели с кем-то, всегда первый раз. Я ничего не знал о твоем теле, о твоих пристрастиях. Это приходит со временем. – Элли смущенно рассматривала узор на простынях. – Солнышко, я действительно хочу с тобой поговорить. Узнать, о чем ты думаешь, – тихо, но убедительно произнес Джек.

Элли грустно посмотрела на него:

– Спасибо, что поговорил со мной. Ты совершенно прав. Нам просто нужно время.

– Именно.

– Но есть проблема. По моим подсчетам, ты уезжаешь через неделю. Так стоит ли практиковаться и честно ли это по отношению к нам обоим? Есть ли смысл?

– Речь не всегда о вечной любви, Элли. Иногда просто о глубокой симпатии двух людей, способных дарить друг другу радость. А смысл, – он коснулся кончиками пальцев ее ключиц, – ты сейчас найдешь.

Он коснулся губами кончиков ее губ.

– Ты такая горячая.

Откинув прядь ее волос, он поцеловал кожу между волосами и ухом.

– И мягкая. Ты ищешь смысл? Смысл в том, что у тебя самая прекрасная в мире кожа.

Он легким движением посадил девушку на колени лицом к себе, так чтобы ее руки касались его бедер.

Сквозь пелену ее страсти всплыла мысль о том, что надо быть аккуратнее с раной. Элли попробовала сменить позу, но рука Джека удержала ее.

– Что ты делаешь? Мне нравится, как есть, – запротестовал он.

– Твой шрам.

– Мне очень хорошо. Сейчас будет хорошо и тебе, – прошептал Джек, легонько куснув ее ухо. – Обожаю твои губы, глаза, потрясающую кожу.

Он медленно провел руками по ее телу и остановился на груди, качая ее в ладонях, касаясь кончиками пальцев возбужденных сосков. Элли застонала.

– Твоя грудь просто предел фантазии.

Элли не нашла слов. Да и нужны ли они?

– Ты такая красивая. – Руки Джека снова скользнули вниз. Волосы, разметавшись, скрыли грудь Элли. – Сними рубашку, – прохрипел он. – Дай мне взглянуть на тебя!

Где-то в глубине ее сознания шевельнулась мысль о том, что нужно немедленно остановиться. Вместо этого девушка стянула рубашку и забросила далеко в угол. Она никогда не думала, что его глаза могут потемнеть от страсти. Почувствовала себя настоящей женщиной, слабой и одновременно всесильной, раскованной, способной на все.

– Ты сводишь меня с ума, – простонал Джек, судорожно расстегивая пуговицы рубашки. Ее нежная кожа порозовела от смущения. Его ноздри расширились, когда он вдохнул запах ее тела.

– Доверься мне, Эл. Ты сейчас узнаешь, смысл в том, чтобы…

Завернувшись в полотенце, Элли вышла из ванной, окинула взглядом часы, затем растянувшегося на кровати Джека и сказала:

– Ты все утро собираешься валяться в постели?

– Чтоб ты понимала, – ответил он. – Утро в постели – самое лучшее, что можно представить.

Поднявшись с кровати, он выпрямился, прекрасный и знающий это. Не считая уродливого шрама на груди, идеальное тело.

– Откуда у тебя этот шрам?

Джек прикрыл его ладонью, но быстро отдернул руку.

– Да так, операция.

– Какая? – поинтересовалась Элли, вытирая полотенцем волосы.

– Обыкновенная. Которую делают в больнице.