И тогда лес ей ответил. С треском сломалась одна из веток, лежащих рядом. Девушка резко, едва ли не до хруста шеи, повернула голову на источник звука, а сама уже начала отступать назад: треск явно был одиночным.

Она увидела какое- то шевеление: ветка одного из деревьев отогнулась на место. Тени изменили свой порядок, разбуженные посторонним движением.

Линда была здесь не одна.

— Нет! Этого не должно быть! — выкрикнула Одаренная. Внутренне девушка ждала, что сейчас из ниоткуда появится Нильсон. Разбудит, вытащит её, как он делал это постоянно.

Но ответом была лишь звенящая тишина. Все звуки леса разом отключили, будто острая спица пронзила барабанные перепонки.

Новый шорох в повисшем безмолвии — с другой стороны. Девушка разом обернулась. В голове пронеслись сотни вариантов, что она сейчас может увидеть.

Но ничего. Странные, переплетающиеся силуэты леса, вот и всё, что увидела Линда.

Она чувствовала постороннее присутствие. Что- то давящее, неприятное. Как чужой взгляд, неотрывно глядящий на неё без всякого стеснения.

Еще один хруст, чуть громче предыдущих. И снова — там, где девушка его не ждала. В гробовой тишине каждый легкий шорох пугал, приковывал внимание. И каждый оставался лишь звуком, ничему не принадлежащим.

Тиль рывком обернулась, не верящая уже никому и ничему. На глазах её выступили слезы, все лицо превратилось в застывшую маску ужаса.

В тени деревьев стояла невысокая фигура. Очертания скрывались во мраке, но Линда чувствовала на себе пристальный, немигающий взгляд. Она видела этот силуэт, выделяющееся черное пятно на фоне окружающей темноты, и тело била дрожь.

Силуэт шевельнулся. Сделал шаг к девушке, увеличившись в размерах. Тело Тиль сковало оцепенение, она почему- то захотела отвести взгляд во что бы то ни стало… но не могла.

Женская фигура выплыла из тени. Очертания стали четче, но лицо скрывали упавшие волосы. Линда начинала узнавать, но отказывалась верить собственным глазам.

И тогда она подняла голову. В лунном свете блеснули белки глаз.

Девушка отшатнулась. Не могла сбежать — ноги уже не слушались. А она смотрела, не отводя взора, не моргая.

— Посмотри на себя, — прошелестел голос, такой знакомый и в то же время такой… отстраненный. Каждое произнесенное им слово оставляло в мыслях истекающий кровью отпечаток. Она говорила медленно, тщательно старалась выговаривать каждый слог, и те казались произнесенными сквозь боль. Будто ей тяжело было имитировать человеческую речь.

— Тебя не может быть! Не может! — Линду лихорадило. Она попыталась ущипнуть себя: происходящее больше всего напоминало очередной кошмар.

Наваждение не хотело уходить. Тогда девушка подняла какую- то щепку и с размаха всадила её себе в плечо.

Руку пронзила боль, но жуткая картина перед глазами осталась на месте, теперь лишь украшенная отвратительными ощущениями.

— Это тебя не может быть, — она с трудом изобразила улыбку: будто бледное лицо свела судорога (не лицо, подумала Тиль. Маску, которой кто- то неумело придал черты, пародирующие человеческие), — ты сдохла еще тогда, в Кубе. И родилась я. Тебе просто незачем жить: со службы Организации сбежала. И с Нильсоном покончить не смогла.

Она подходила всё ближе. Одного роста с Линдой, похожая на неё, но в то же время — словно неумелая карикатура. Руки и ноги постоянно сгибались под неестественными углами, будто кто- то дергал за невидимые нити. Даже голова наклонялась из стороны в сторону. Тело, управляемое неведомой силой, как марионетка. Казалось, что человек просто биологически не способен так двигаться, и это пугало больше остального.

— Я могу заменить тебя. Я многое делаю лучше, — выдавливал слово за словом шелестящий голос. Безжизненный взор натолкнулся на руку Тиль, истекающую кровью, — в том числе наношу увечья. Когда ты уснешь, я буду рядом.

Жуткая улыбка, недвижимым оскалом разрезавшая лицо, зависла прямо перед Линдой.

— Ты ничего не сделаешь! — девушка хотела бы заставить и себя в это верить, — тебя не существует!

— Какая уверенность, — произнесла она, — хочешь проверить?

Сухая рука, дрожа, поднялась. В ней появился тонкий ледяной осколок, и Тиль не успела ничего сделать: она резким движением всадила оружие в грудь Линды, туда, где должно было быть сердце.

Осколок, тверже, чем камень, легко прорезал плоть. Тело девушки начала по каплям покидать жизнь. Она же насмешливо улыбнулась, не двигаясь с места:

— Ты истечешь кровью здесь. Одна. Никому не нужная, одинокая, — шелестел голос, — но себя можно убить и раньше.

Взгляд Тиль на мгновение метнулся к острому осколку.

Это ведь так просто! Пара движений и всё кончено…

И тогда она не будет больше выбираться из подсознания. Ни над кем из близких Линды больше не будет нависать опасность.

Пара движений — и уйдут сразу и девушка, и она.

Пальцы Тиль сомкнулись на осколке. Покончить со всем разом!

Она перехватила предмет двумя руками. Глубоко вдохнула и размахнулась.

— Линда! Линда! — чуть скрадываемый голос донесся до неё, и пелена тишины вокруг словно дрогнула.

Она же стала злее:

— Ну давай же! Сделай это! — нечеловеческий тон торопил, и Линду вновь начало трясти. Пальцы сжали осколок сильнее.

И тут из теней между деревьями появилась новая фигура. Теперь — вполне себе человеческая и хорошо знакомая.

— Линда! — неожиданно для себя девушка увидела Агату. Та, даже потрепанная бегом, выглядела счастливой, что нашла племянницу: пусть и в таком состоянии.

Тетя же не видит её, поняла Линда. Всё, что живет в её голове, для других остается невидимым.

«Я здесь!», — захотелось крикнуть Тиль. Но связки не слушались, так же, как и тело. Ни одна часть его не подчинялась девушке.

И тогда действовать начала она. Резко развернувшись, фигура рывком подняла руку.

Три тонких ледяных острия разом вонзились в тело Агаты. Вошли они глубоко, не встретив сопротивления. Линда, всё ещё скованная по рукам и ногам, ничего не могла сделать. Оставался лишь зрительный контакт с женщиной, кричащей от боли.

И тут она пропала. Исчезла в тенях, растворилась во мраке, как сперва показалось девушке.

Да и была ли она? Сейчас это казалось очередным бредовым сном: ведь в реальности её не существовало. Не могло существовать!

Невидимые оковы, парализовавшие Линду, теперь тоже канули в небытие, а ледяной осколок и след от него — тут же исчезли как будто были наваждением. Девушка, того и ждавшая, мигом побежала к родственнице. Споткнулась, проткнула ступню торчащей веткой, но все же добежала.

Она замерла над Агатой. Та еще была жива и судорожно глотала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

— Линда! Линда, что ты… — вот тут и появился Нильсон. Она уж не знала, что вокруг реально,