Семен и правда, как завзятый шоумен, невероятно интересно рассказывал и о своем увлечении дайвингом, и о путешествиях, и о случайных попутчиках, так что через час такой неделовой беседы многим казалось, что душевнее и интереснее человека, чем он, не найти.

Не важно, что попадало в поле зрения Семена, но в его рассказе всегда чувствовалась жизнерадостность и внимательность к деталям. За час-два таких посиделок Семен как-то неуловимо очеловечивал зажатых и полузадушенных галстуками пафосных бизнесменов. В итоге те, расслабившись, парадоксально быстро записывали его в свои друзья.

Впрочем, Олег не считал такое балагурство ключом к успеху, полагая, что так, задорно и играючи, большие дела не делают. Несмотря на то что именно простодушный Семен за последние полгода привлек в их бизнес долгосрочные льготные кредиты через трех вполне серьезных с точки зрения финансовой благонадежности банкиров, старший брат списал все это на случайное везение.

Он был уверен: привлечь внимание серьезных инвесторов анекдотами про акул и аквалангистов – значит получить результат, который является не правилом, а исключением из правил: они сами акулы и при случае покажут зубы. Как только жизнь поставит ему подножку, Семен осознает: за удачу надо сражаться. Жизнь так устроена – она испытывает постоянно тебя на прочность.

Но Семен не спешил прислушиваться к нравоучениям брата. Он слыл не только классным рассказчиком, но и человеком, который и за словом в карман не полезет, и сдержит его, если дал. Его открытости доверяли, как признаку силы. Не в пример Олегу, в присутствии которого дистанция вырастала сама собой. Олег не замечал, что не просто смотрит на собеседника, а буквально сканирует его взглядом. Неудивительно, что, общаясь с ним, люди нервничали, тщательно подбирали слова и чувствовали дискомфорт.

Собственно, сам Олег не подозревал, что производит впечатление боксера на ринге или человека в положении «низкого старта», готового в ближайшее мгновение ринуться в бой. Он был уверен, что выглядит как сильный и волевой человек, открыто принимающий вызов. Да, он был всегда на взводе, но считал это обычным здоровым состоянием для людей деловых и амбициозных.

Отвлеченных бесед он не любил, будучи уверенным, что бизнес и человеческие отношения несовместимы: там, где теплота, – отсутствие надежной защиты, а значит, слабость. А где слабость – там поражение. Поражения он ненавидел, поэтому и привык держать себя в вечной боевой готовности, чтобы добиться швейцарской солидности любой ценой.

Вот и сейчас летит не на курорт, а спасать фирму. Причем не ради себя самого, не ради сиюминутных удовольствий, а ради стабильности. Кого? На секунду он задумался: ну, ясное дело кого – семьи. Жены, брата, ребенка, наконец. Как человеку ответственному, ему свойственно думать о них.

Но на деле получалось иное: он думал не о них, а за них, всякий раз преувеличивая масштаб возможного бедствия. Правда, Олегу так не казалось. Как-то само собой получилось, что его жена Елена, яркая жизнелюбка, к тому же подающая большие надежды как дизайнер, прожив с ним десять лет под одной крышей, стала даже не домохозяйкой, а домохранительницей. Молчаливой и разочарованной.

Олег когда-то гордился, что потратил несколько лет, чтобы покорить эту взбалмошную гордячку студентку, которая, как кошка, гуляла сама по себе. А потом еще три года убил на то, чтобы подстроить ее под себя, сражался с ее недостатками, выбивал из ее головы всякую блажь вроде пустяковых, с его точки зрения, дизайн-проектов, которые только отрывали ее от дома, от семьи.

Потом пришлось снова воевать с ней, чтобы отдать их сына в частную школу в Англии. Для этого даже пришлось завербовать ее лучших подруг, иначе она бы не сдалась. Для Олега частный английский пансион не был вопросом престижа. Он был абсолютно уверен и методично убеждал в этом жену: чтобы впоследствии их сын мог обойти других «здесь», ему надо пожить «там». Хотя его доводы были для Елены неубедительными, ей пришлось сдаться под натиском мужа, который «хотел, как лучше».

Сам Олег прошел не английскую школу жизни, а военно-полевую. Отец был офицером и прежде, чем осесть в Москве, полжизни кочевал по российским гарнизонам. И семья вместе с ним. Из детства Олег мало что помнил. В школу он пошел уже в Москве, папа к тому времени получил квартиру, и с переездами было покончено. «Теперь можешь как следует футболом заняться», – советовал он сыну, озвучивая свою тайную мечту стать нападающим в сборной.

Но Олег страстно мечтал о теннисной ракетке, такой, как у его друга, генеральского сынка. Теннис был престижнее и недоступнее. Однако родители покупать ракетку не спешили. Отец объяснил свое решение четко: «Просто так в жизни ничего не дается: следует либо заслужить, либо отстоять, либо вырвать то, что ты хочешь. Думай, как действовать».

Двенадцатилетний Олег думал недолго: сначала он решил заслужить то, что он хочет, исправив все тройки. Но тройки исправлялись медленно, а ракетку хотелось быстрее. Тем более что младшему брату, к примеру, не приходилось «отрабатывать» подарки родителей. Поэтому через месяц он принял иное решение: на войне, как известно, все средства хороши, а ради такой цели можно же разок аккуратно подправить несколько оценок в дневнике подручными средствами. Через несколько месяцев ракетку ему купили, но он быстро потерял интерес – как к трофею, так и к теннису в целом. Зато слова отца о том, что «победу надо вырывать», стали больше чем аксиомой – тайным откровением.

С годами он заметил, что жизнь начинала волновать его, только когда выдвигала очередную преграду. А он, словно скаковая лошадь, только успевал подпрыгивать, чтобы не сбить планку.

На первом курсе юрфака кто-то в шутку сказал, что он, слишком начитанный, конечно, не утонет на семинаре, но в бассейне во время заплыва на скорость точно пойдет ко дну. Эти слова запали Олегу в душу: он потратил год, чтобы не просто получить юношеский разряд по плаванию, а стать кандидатом в мастера спорта. Правда, плавание он после этого так и не полюбил. Но дальше ставки только росли.

Он увел у друга свою будущую жену, Елену. Только потому, что она все время дразнила его своей недоступностью и обдавала холодом полнейшего равнодушия. На самом деле этот холод был наносным, но тогда он не знал таких тонкостей. Он был уверен, что встретил девушку своей породы, которая не может жить без азарта борьбы.

Когда через пять лет от ее независимого характера остались одни воспоминания, Олег так же искренно, как когда-то добивался ее, охладел к ней. Со временем Елена даже перестала отстаивать не то чтобы свои взгляды на жизнь, но даже свои привычки. А было время, он ревновал ее к друзьям из театра, декораторам. Со временем Олег преодолел и это препятствие между ними. Так. На всякий случай, чтобы в доме была одна голова. Его.

Правда, дома он почти не бывал. По вполне законной причине – дела. Дела не желали становиться в строгий ряд безупречного порядка и быть по-швейцарски стабильными, как он мечтал когда-то. Олег объяснял это просто: чем выше уровень фирмы, тем серьезнее враги. Он всего лишь пытается обезвредить их раньше, чем они сделают свой выпад.