зрения, то, наверно, это так, хотя это всё равно было бы аморальным поступком. Ведь если мы говорим об отдельном человеке, то он не абстрактен, у него есть свои мысли, желания, стремления. И пусть даже он совершенно, как ты говоришь, нейтрален для общества, он всё же априорно заслуживает жить, раз уж он родился.

– Согласен.

Остаток полёта до Москвы мы пролетели в полном молчании. Наверное, Саша так же, как и я, обдумывал наш разговор. Я думал над тем, было ли убийство напавшего на меня брата правильным поступком или нет. Если бы я не убил его, то он мог бы убить меня. Если так, то чья жизнь ценнее? Моя или его? Полагаю, что всё же моя. К тому же, это же ведь он заварил всю эту кашу: я, может, в глубине души и желал ему зла, но уж точно не думал о том, чтобы убить его, а он думал. Всё-таки, это было правильным решением проблемы. А если бы я его не убил, а только покалечил? Наверное, это было бы даже хуже. Пришлось бы его содержать либо мне, либо Вере, либо налогоплательщикам, а он бы ещё и мучился, если бы не стал овощем. Да, пожалуй, я всё сделал правильно. Тем не менее, я никак не могу понять, почему он не выстрелил? У него было много времени, чтобы сделать это. Будь я на его месте, я бы выстрелил сразу и даже не стал бы устраивать всю эту демагогию о том, какой я был паршивый сын и брат. Или он был настолько уверен в своём превосходстве в данной ситуации, что полагал, что у него есть столько времени, сколько ему заблагорассудится? А может, он вовсе не хотел меня убивать, а просто пытался запугать? Или хотел, но духу не хватило? Очередной вопрос, на который я никогда не узнаю ответ.

Самолёт приземлился, и мы с Сашей приготовились побежать на стыковочный рейс. Как же мало времени! Оставалось всего двадцать минут. При выходе из самолёта нас встретил сотрудник аэропорта:

– Андрей Александрович, Александр Сергеевич, пройдёмте за мной! – вежливым и спокойным тоном произнёс он.

– В чём дело? Мы на самолёт опаздываем! – с раздражением оборвал его Саша.

– Именно для этого я здесь. Посадка почти завершена, поэтому я сопровожу вас напрямую к самолёту.

– Спасибо! – ответил я, и мы проследовали за молодым человеком.

Через пять минут мы уже сидели в наших креслах и ждали взлёта. Лёша написал мне сообщение о том, что он уже зарегистрировался на рейс и ждёт посадку в Питере. Всё складывается наилучшим образом, и через три с половиной часа мы уже все встретимся в Мурманске.

Не успели мы взлететь, как я закрыл глаза и уснул. Толстый слой синего льда под ногами был настолько прозрачен, что было видно, как под ним плавают серебристые мелкие рыбки. Я медленно шёл, смотря себе под ноги, и разглядывал струящиеся под ногами снежинки, которые задувало на лёд с заснеженного берега, как вдруг увидел плавающего подо льдом Игоря: заметив меня, он начал бить по льду, чтобы вылезти и схватить меня, но всё было тщетно: такой толстый лёд ему не разбить. Глухой звук ударов по льду остался позади меня, и вскоре я увидел плавающих подо льдом Гитлера и Сталина – они не шевелились и, кажется, были мертвы, а может, просто спали. Подняв взгляд, чтобы посмотреть вперёд, я увидел стоящую на берегу пожилую женщину, одетую в чистый выглаженный бирюзовый халат с розовыми цветками, который резко контрастировал с её обожжённой и язвенной кожей рук и лица. Она стояла в домашних красных тапочках прямо у края берега. Было не по себе от её пристального неморгающего взгляда на меня и совершенно жутко от её внешнего вида. Увидев её, я попятился назад, но она меня не преследовала, а лишь молча стояла и смотрела мне в глаза.

– Андрей! – открыв глаза и увидев лицо Саши в пяти сантиметрах от моего носа, я резко отпрянул – я уснул у него на плече. – Приземлились. Давай просыпайся!

– Ага, – ответил я, пытаясь понять, где я, и отрешаясь от поганого ощущения от приснившегося сна. – Сколько я спал?

– Да всю дорогу. Уснул, как сел в кресло. Лёша будет через пятьдесят минут. Можем пока взять вещи и переодеться. Тут прохладно, всего два градуса.

– Да, пойдём.

– Машину уже подогнали. Надо пойти документы оформить. Минут тридцать займёт. Как раз, пока всё сделаем, уже Лёша прилетит, и погоним заселяться в гостиницу и в баньку. Выспался?

– Да вроде того. Дурной сон приснился.

– Ну надо думать, после того, что вчера произошло!

А про бабку-то я и забыл. Ведь я видел из кустов в лесу, как она стояла рядом с домом и звала на помощь. Вероятно, именно о ней капитану полиции и сообщил его коллега, когда мы приехали. Среди всего того, что вчера было, я совсем не задумался над смыслом его слов. Умерла, значит.

– Андрей, что встал? И где твоя сумка? – окликнул меня Саша, уйдя уже метров на десять вперёд.

– Блин, в самолёте оставил! – надо взять себя в руки. – Ты иди машину оформляй, а я сейчас подойду!

Зачем бабка вышла тогда к дому? Неужели она думала, что сможет его потушить? Там же такой жар стоял, как она вообще могла находиться в такой близости от полыхающего дома? Напрасно. Напрасно она там стояла. Но сама виновата: её к дому никто не тащил, да и уверен, что она должна была знать, что в доме баллон с газом. Любопытной Варваре на даче взрывом нос оторвало.

Спустя двадцать минут Саша ждал меня на парковке рядом с прогревающейся машиной.

– Ты что Лэнд Крузер арендовал?!

– Ага. Вообще абсурд какой-то: в Мурманске нормальные машины есть, а в Томске нет. Хоть тут нормально прокатимся. Он у них один единственный, но нам повезло – свободен был.

Сидя в машине, я отогревался от пронизывающего холодного ветра. Если здесь так дует, то что же в горах творится? Надеюсь, что будет тепло. Впрочем, опыт приготовления шашлыков в буран в Кировске у меня уже был десять лет назад. Прекрасно помню тот день, ведь это был мой девятнадцатый день рождения, выпавший на нашу поездку с друзьями на горнолыжный курорт в Хибинах. Стояла ночь, и заснеженные зимние улицы продувались насквозь ветром не менее десяти метров в секунду. Мы зашли за дом и, разложив одноразовый мангал и закинув в него угли, пытались разжечь их с помощью смеси для розжига.