себе отчет в том, что чувства к другому мужчине ненормальны. Если я от всего откажусь, согласен ли Рэйден будет остаться со мной? Хотя бы просто быть рядом. Или же… я смогу купить его расположение теми богатствами, которыми владеет королевская семья. Мне бы испытывать отвращение и к нему, и к себе за такие мысли, но я глупо надеялся, что на золото он окажется таким же падким, как и на красоту женщин, окружающих его.

Мастер Ченг покачал головой и сунул мне в руки платок:

— Вытри! На кого ты похож?

Пока я прижимал ткань к разбитому носу, он вывел из-за спины другую руку. В пальцах сверкнул пухлый пузырек, размером почти в ладонь. Он был заполнен до краев порошком, похожим на муку. Стертый почти в пыль. Только бледно-голубой цвет и зеленые с фиолетовыми крупинки выдавали в нем алхимический состав.

— Стащил у Баи. – Мастер Ченг немного безумно улыбнулся. – Не знаю, сколько он думает скрывать от Юна то, что уже приготовил его. Этот дурачок с чего-то взял, что если ты не увидишь своего возлюбленного, то заинтересуешься им.

Ну и чем они решили напичкать меня на этот раз?

— Что это? – Все приготовленное Баи теперь вызывало у меня опасения.

— Это… – Мастер Ченг потряс пузырьком, заставляя алхимическую пыль рассыпаться по стенкам. – …Особый порошок… из мандрагоры, белладонны Дал Уи, цветов мха-могильника и не менее сотни заклинаний.

Белладонна Дал Уи… Рэйдена нет рядом, но его уроки до сих пор помогают мне.

— Это же… самый смертоносный вид белладонны?

— Ого-о-о! Какие познания… Наш печальный принц во всем хорош. И даже сведущ в Мертвой Алхимии. Да, самый смертоносный… – Он поднял флакон выше. – И самый невероятный. За рецептом чудесной мази из него до сих пор охотятся сотни страждущих. Но порошок тоже неплох. Такой теперь нигде не найдешь. А у тебя целый флакон. Но нужно быть осторожным – из зависимости от него не вырваться. Но оно того стоит…

— Зачем вы принесли его?

— Он поможет тебе. Освободить то, что скрыто внутри. То, чему ты сам не даешь вырваться. Твой дар, твою силу, твое мастерство, твою страсть…

— Значит, секрет вашего искусства заключен в порошке?

— Секрет нашего искусства в том, что мы совершаем невероятное ради всего одного человека. Особенного для нас человека. И неважно: далеко он или близко, жив или мертв, знает о нашем существовании или ему все равно, что кто-то страдает от безответных чувств. Таковы Ночные Цветы. Мы рождены для того, чтобы служить одному-единственному хозяину.

— И кому же служите вы?

Мастер Ченг мрачно ухмыльнулся:

— Принц, которому есть дело до других… Народ тебя полюбит. Если выживешь. А для этого тебе нужно признаться самому себе – ради кого ты сражаешься. Я знаю, что тебя учили скрывать свои чувства. Но… ты ведь хочешь его увидеть?

Он смотрел мне в глаза, пытаясь прочитать меня. Я же не отводил взгляд, чтобы защититься. Защитить тайну, которую скрывал.

Ухмылка мастера Ченга превратилась в оскал:

— Я подготовил кое-что для тебя… Кое-что намного веселее ручных марионеток Юна.

Я не знал, что задумал этот псих, но для меня ничем хорошим это точно не закончится.

Я понял, что прав, когда он спросил:

— Хочешь увидеть… ЕГО?

Он говорил о Рэйдене, и почему-то это меня злило. Пальцы сжались в кулаки, до боли натягивая сбившуюся на костяшках кожу.

— Конечно, хочешь… Какие возлюбленные не желают свидеться хоть на краткий миг? – Он усмехнулся. – Еще скажешь мне спасибо. – Он вдруг вынул пробку и вытряхнул голубой порошок прямо мне в лицо. – Наслаждайся…

Меня окружило бледное облако. Оно разрасталось и темнело, превращаясь в серо-голубую тучу, и поглощая мастера, закрывшего лицо широким рукавом.

Наверное, мне следовало поступить так же, но я уже вдохнул мелкую пыль. Разбитым носом, пересохшим ртом.

Туман заволок покои непроглядными клубами, и откуда-то издалека послышался смех. Смех десятков людей и шум городских улиц.

Проклятая мандрагора! Это снова происходит? Демоново растение опять будет нашептывать искушающий бред?

Туман начал рассеиваться, и я оказался посреди одной из улиц столицы. Это было настолько реальным, что на пару мгновений я поверил, что и впрямь перенесся обратно в столицу.

Огненным разноцветьем горели тысячи фонарей самых разных форм и размеров.

По черной холодной реке плыли украшенные лодки. Они освещали ночь яркими отблесками фонарей. Вода с мягким шелестом билась о борта, а искусные сароен и танцовщицы развлекали толпу танцами. В воздухе пахло вином, кострами и порохом для салютов.

Я так редко бывал на праздниках, а на праздниках в городе вообще пару раз, поэтому сейчас даже не мог определить, какой фестиваль заставил толпы народу заполонить улицы.

Да и так ли это важно? Ведь я вижу иллюзию. Или все же реальность? Я коснулся шеста, поддерживающего тент одной из сувенирных лавок. Пальцы ощутили шершавую деревянную поверхность, в кожу впилась заноза.

Но все мысли вылетели из головы, когда я увидел, как из соседней лавки с травами выходит изящное хрупкое божество. Он был подобен стеблю бамбука – тонкий, дрожащий от каждого порыва ветра. И хоть его лицо скрывала длинная серая вуаль, свисающая с треугольной рисовой шляпы, я узнал его сразу же. Он излучал вокруг себя особую алхимию – завораживающую, подчиняющую, лишающую воли.

Мягкий довольный смех Райдена скользнул по телу искушающей лаской. Кожа покрылась мурашками, и одновременно бросило в жар.

Ветер трепал подол его темно-фиолетового ханьфу с золотой вышивкой, ткань льнула к его ногам, и казалось, что он объят пламенем.

В одной руке он держал бумажный пакет с травами, а другой… Я задержал дыхание, а потом тяжело шумно выдохнул, чувствуя, как возбуждение оседает в животе мучительно-сладкой тяжестью. Другой рукой он убрал прядь волос мне за ухо и погладил по щеке.

Это точно был я. Его спутник, не скрывающий лица, абсолютно счастливый и улыбающийся. Я даже не подозревал, что могу так радостно улыбаться. В моих руках тоже были пакеты с травами, но не было никаких сомнений, кому они принадлежали.

Рэйден вдруг запнулся и посмотрел в сторону лавки, возле которой стоял настоящий я. Его глаза зажглись ярко-голубым светом, который было видно даже сквозь вуаль. Я разглядел восторг на бледном лице.

— Посмотрим, что здесь? – Он умоляюще глядел на того, другого принца, и улыбался самой соблазнительной улыбкой, какая только могла существовать. Я знал, что не