у него не попрошу, хоть на лбу пусть себе этот же призыв наколет. Плевать!

Вот только поездка домой тоже не закончилась гладко, а главный поставщик гадостей в моей жизни фонтанировал сегодня как никогда. Да, вычислил, где я живу и караулил меня у подъезда. Вот только в этот раз он поджидал меня не с букетом, а кое с чем позабористее.

Я тут же вопросительно зыркнула на Максимовскую, но та сразу подняла руки в защитном жесте.

— Я ничего ему не говорила. Клянусь нашей дружбой, Ника. Я не знаю, как он пронюхал.

— Марта? — почти зарычала я.

— Да не знаю я! — и подбородок её задрожал, а я увидела, сколько паники плещется в глазах лучшей подруги. Нет, не могла она сказать.

— Ладно, — тут же понизила я градус своего давления, — иди домой, а я пока его тут размотаю.

— Ты уверена?

— Более чем, — кивнула я и смело встретилась через лобовое стекло с самоуверенным шоколадным взглядом своего персонального проклятья.

Марта припарковала автомобиль, ободряюще сжала мою кисть, и мы обе покинули салон. Подруга, с пренебрежением поглядывая на Басова, вошла в дом, а я осталась стоять на месте, привалившись задницей к пассажирской двери.

— Привет, Вероника, — сделал ко мне шаг ближе Ярослав.

— Ну привет, — тяжко вздохнула я и сложила руки на груди, чтобы скрыть то, как они дрожат.

— Ты не оценила цветы, и я приволок вот это, — и парень поставил передо мной двадцатикилограммовый пакет корма для собак класса премиум, повязанный алым бантом.

— Как ты узнал? — вопросительно приподняла я бровь и хмыкнула.

— Честно? Подслушивал, — выдал Басов и так заразительно улыбнулся, что мне отчаянно захотелось пересчитать бетонной плитой ему все зубы.

— Ну, допустим, — пожала я плечами, — только вот я искренне не пойму, на что ты надеешься?

— Я уже ни на что не надеюсь. Но мы выросли, Истомина. Разве нельзя хотя бы просто поговорить? Я бы правда хотел сказать, как мне жаль, — ещё шаг ближе и меня коротит от ярости, но я сдерживаю себя из последних сил.

Но, чёрт возьми! Как же мне хочется прописать по этому холеному, самодовольному лицу смачную оплеуху. М-м-м…

— А тебе действительно жаль, Ярослав? — мой голос звучит холодно и отстранённо, но я чувствую, как отчаянно захлёбывается за рёбрами моё сердце.

Бедное. Снова оно страдает из-за этого чудовища.

— Да.

Улыбаюсь. Ну какой забавный персонаж.

— Ну что же ты тогда не позвонил мне за всё это время ни разу и не извинился за то, что повёл себя тогда, три с половиной года назад как свинья, м-м?

— Вероника, — ещё шаг ближе. Почти невыносимо!

— Ой, наверное, некогда было, да?

— Зато сейчас у меня полно времени. Вот он я и готов всё исправить. Пойдёшь со мной в ресторан?

Как всё просто у человека, да? Ну ладно, я тоже научилась играть в эти жестокие игры.

— В ресторан пойду, — рублю я и вижу, как слетает с Басова маска внешней невозмутимости.

— Правда? — его лицо вытягивается, а сам он прищуривается на один глаз, выискивая фальшь в моих словах.

— Ну а что не сходить? Рестораны я люблю, — миролюбиво растягиваю губы в улыбке.

‍

— Оу… супер! Эм-м-м, тогда, может быть, сегодня в семь?

— Завтра в восемь.

— Ладно, — он делает последний шаг ближе и замирает в полуметре от меня. Дуновение ветерка доносит до меня его запах и у меня со свистом вышибает один из предохранителей на моей выдержке.

— Что улыбаешься? Говори какой ресторан?

— Я заеду за тобой.

— Ну это уже перебор, знаешь ли…

— Ладно, — называет место, я киваю, а затем лезу в свою сумку и нахожу в ней визитку собачьего приюта.

— Отвези корм сюда, пожалуйста.

— Ок.

Расходимся. До подъезда иду на ватных ногах. Кровь кипит от адреналина. Уши закладывает от собственной смелости и дерзости.

Ну что я творю?

Скрываюсь за входной дверью и в изнеможении приваливаюсь к ней, устало зажмуриваясь. А через пару секунд выдыхаю.

Что ж, пора согласиться на свидание с Янковским. Да и ему полезно прогуляться по горящим углям, ведь он такой же мудак, как и Басов. Сколько девочек на потоке из-за него плакали? Овердофига! Ну вот и отлично. Выгуляю двух дебилов, себя порадую.

Глава 16 — Не страшно

Вероника

В квартиру возвращаюсь расстрелянной в упор тенью. Но прятаться от подруги не хочу, так же, как и выглядеть слабой, разболтанной шарнирной куклой. У меня все под контролем.

Однозначно!

— У тебя руки дрожат, — забирает у меня сахарницу Марта и кивает на стол, — садись, я сама.

— Спасибо, — шепчу я обескровленными губами.

— А что чай? Может, валерианки сразу бахнем?

— Осади, нормально всё, — отмахиваюсь я и сажусь за барную стойку, но ладони всё-таки предусмотрительно зажимаю между коленей, чтобы не выдавать с головой своё истрёпанное состояние.

Максимовская ещё пару минут тихо суетится на кухне, а затем ставит передо мной мою любимую чашку, в которой уже дымится ароматный чай. По запаху — с чабрецом.

— Ник? — подруга смотрит на меня с каким-то затаённым отчаянием, и я понимаю без лишних подсказок, о чём именно пойдёт сейчас разговор.

Но я только цежу свой горячий напиток и жду, когда же Максимовская обличит мысли в слова.

— Ты до сих пор любишь его, да?

— С чего ты взяла? — осторожно спрашиваю я, получая ментальный пинок в живот.

— Тебя всю трясёт после встречи с Басовым?

Я долго смотрю в красивые, обрамленные пушистыми, чуть завивающимися на концах ресницами, глаза Марты и решаюсь кардинально пометь вектор нашего разговора. Три года назад я бы позволила себя обглодать, но сейчас даже перед носом лучшей подруги решила навесить на двери собственной души амбарный замок.

Не надо туда заглядывать. Мне и самой страшно. Так что…

— Тебя тоже трясёт после стычек с твоим старостой.

— Что? — ахнула девушка, а я пожала плечами.

— А что? Фёдор — красивый парень, Марта.

— На вкус и цвет все фломастеры разные, — фыркнула Максимовская, а затем соскочила со своего места и принялась носиться по кухне, без особой надобности хватаясь то за сахарницу, то за банку с сушками, то вовсе открыла дверцу холодильника, принимаясь слепо разглядывать его содержимое. — Так, чтобы съесть? Бутер будешь?

— Переводишь тему? Что реально?

— Какую тему? — захлопнула холодильник Максимовская и воинственно ринулась в мою сторону.

— Ту самую, где я говорю, что Стафеев красавчик.

— А что я ещё должна делать, если мне неинтересно обсуждать этого напыщенного индюка?

— То есть, он тебе не нравится?

— Абсолютно! — равнодушно выдала Марта и всё-таки снова уселась