class="p1">— Ты уже в немилости, Басов. Тебе ниже падать уже некуда.

— Это значит «нет».

— Это значит «нет», — она почти рычит, а я довольно улыбаюсь, без дополнительных разъяснений понимая, что именно она хотела провернуть со мной.

Грёбаная самка богомола.

— Как жаль, — тяну я, целенаправленно выводя её на эмоции.

— Басов?

— Да?

— Иди-ка ты на хрен!

— Постой, ты что реально расстроилась, что мы сегодня не увидимся? Да ладно. Я думал, ты выдохнешь с облегчением, вот тебе моё честное пионерское слово.

— Так всё, пока.

— Погоди, Вероника, — смеюсь я в трубку, — дай мне шанс что-нибудь придумать и всё исправить.

Но Истомина только сбрасывает вызов, а я тут же вдариваю по газам и беру курс в оперу, в которую меня пригласил Караев и сам себе обещаю, что сегодня буду развлекаться, заниматься делами и более не вспомню, как эпично проехалась по мне одна строптивая коза.

Хрен ей!

Вот только до оперы я так и не добрался. Не доезжая всего пару сотен метров, развернулся и погнал в сторону того самого ресторана, где я должен был провести незабываемый вечер. Признаться, он таким и стал.

Стоило мне только пройти в заведение и сесть за забронированный заранее стол в уютном алькове, как я тут же напоролся глазами на Истомину и её мажора, с которым они сидели на ярус ниже от меня: столик на двоих, свечи, бутылка дорогого шампанского, устрицы.

— Козёл, — прошипел я себе под нос и тут же со всей дури заскрежетал зубами, потому что увидел, как жадные до прикосновений мужские пальцы накрыли маленькую ладошку Истоминой.

Тихо зарычал.

А она ему между тем улыбается, что-то мило чирикает и кокетливо хлопает ресничками. Я полюбовался на этот дурно пахнущий спектакль ещё минут пятнадцать, а потом не выдержал и поспешно покинул ресторан. После сел в машину и прижался лбом к рулю, тяжело дыша и мечтая вернуться, а там уж кулаками выскоблить от зубов всю ротовую полость того мудака, что сидел сейчас рядом с Истоминой.

Он. Не я.

Но я даже не дёрнулся. Лишь поднял голову и встретился глазами со своим отражением в зеркале заднего вида и сам себе подмигнул.

— Похер. Я её всё равно переиграю.

А затем завёл двигатель и рванул куда глаза глядят, шепча себе под нос, словно мантру, бесконечное:

— Мне не больно…

Глава 18 — Эффект неожиданности

Вероника

Зуб на зуб не попадает. Где-то глубоко внутри меня закручивается и сносит всё на своём пути огненный торнадо. И хочется раскрошить чёртов телефон просто за то, что он передал мне голос Ярослава, его смех и слова, которые до сих пор не укладывались в моей голове в удобоваримый смысл.

— Ник, с тобой всё в порядке? — спрашивает сидящий рядом Янковский, а я смотреть на него не могу, потому что он точно такой же урод, как и Басов. Садясь в машину, из заднего кармана его джинсов демонстративно вывалилась пара презервативов. Но парень даже не стушевался от такой явной осечки, а лишь самодовольно хмыкнул и многозначительно подмигнул мне.

При любых других вводных я бы сунула этому придурку фак прямо в лицо, развернулась и гордо ушла в закат. Но тогда я только выдохнула ярость через нос и заставила собственные губы растянуться в непринуждённой улыбке.

Я думала, что овчинка стоит выделки.

А теперь выходит, что все мои жертвы оказались напрасны. Чёртов хитровыделанный шахматист.

Накрывает концентрированным разочарованием…

— Нормально, — чуть передёргиваю плечами, чтобы хоть как-то утрясти в себе генерируемое в геометрических пропорциях бешенство.

— Кто такой Басов?

— Никто.

— И поэтому ты послала его нахрен? — смеётся Янковский, но его взгляд, словно острый скальпель пытается задеть меня за живое.

— Да, Андрей, именно поэтому.

— Воу!

— Что? — кошусь я на парня.

— У тебя такой кровожадный вид, — Янковский облизывается и смотрит на меня так жарко, что хочется без предупреждения плюнуть ему в рожу.

Боже, что этот земной пупик о себе возомнил?

— Радуйся, что ты к нему не имеешь ни малейшего отношения, — откровенно вру я, потому что этот персонаж бесит меня ничуть не меньше, чем Басов.

— А это, случайно, не тот перец, что подкатил к тебе во вторник с букетом у института?

— Допустим, тот, — на длинном выдохе произношу я, давая понять, что мне не очень зашла эта тема, но Янковский либо слишком туп, чтобы распознать мои сигналы, либо плевал на них с высокой горы.

— На стиле, такой, ага. Интересно, ту крутую тачку он у папки погонять взял? — я понимаю, что Андрей пытается рисоваться на фоне своего потенциального соперника. И мне бы поддержать его чувство собственной значимости просто из вежливости ввиду того, что я сегодня его банально использовала. Но не могу.

Это выше моих сил.

— А ты свою разве не там же взял?

— Я не погонять, Ник, — смеётся Янковский, не моргнув и глазом, — мне её подарили со всеми потрохами.

— Интересно, — чешу я подбородок, — тебе заметно, что я завидую?

— Нет, — улыбается парень, а я среди тысячи хаотичных мыслей ищу хоть что-то подходящее, чтобы поскорее свернуть это ненужное мне теперь мероприятие и зафиналить его навсегда.

Грешна. Каюсь. Не по доброте душевной я на встречу с Андреем согласилась. Но ему на самом деле было бы полезно немного отведать своих же горьких пилюль, а Басову соскочить с коня и пару километров проползти на пузе. Образно говоря.

Сказать, что болит голова?

Или, может, сослаться на неожиданный потоп от соседей.

Х-м-м… или просто честно сказать всё, что я думаю о самодовольной персоне Андрея Янковского?

И только я было открыла рот, чтобы вывалить на парня пару ласковых и без лишних расшаркиваний прямо в лоб, как меня неожиданно накрыло. А чего это я, собственно, тороплюсь домой? Завтра мне на учёбу только к обеду. Я, смею признаться, никогда не бывала в подобных роскошных ресторанах. Да и зря я, что ли, платье это шила, наряжалась и прихорашивалась?

А вот возьму и пойду до конца, всем противным Басовым назло. И пусть там себе не воображает, что я осталась ни с чем в этот тёплый сентябрьский вечер. Я больше не та жалкая Кочка и Вешалка, до которой никому не было дела. Я — бессердечная Истома. И теперь, что хочу, то и ворочу. Вот! Так тому и быть.

Стряхнула с плеч плохое настроение и завернулась в ауру лёгкости, обещая себе смотреть на это свидание чуть проще. Я, в конце концов, ничего и никому не должна. Только ужин. Который,