Незаметно бросаю взгляд на его сестру, которая перебирает крупные золотые жемчужины ожерелья. Она замечает мой взгляд. Неужели это украшение стало причиной несчастий ее потомков?

– Почему вы уверены, что он не проклял кольцо?

– Афина наблюдала за его работой. Никто не может ее обмануть.

Ответ успокаивает и объясняет беспокойный характер Гармонии.

– Моя мать и Гармония были отданы в жены богу и смертному, которых не любили, – рычит Деймос низким голосом. – Этого никогда не должно повториться.

Деймос не хочет вновь допустить подобное. Однако именно это мы и делаем, повторяя судьбу его семьи. Он лезет в карман туники и достает пачку травяных сигарет. Теперь, когда вижу, как Деймос прикуривает, удивляюсь, что он так долго терпел, по крайней мере во время церемонии. Не сомневаюсь, что он курил перед ней.

Мои сестры стремительно входят, словно порыв ветра. Их объятия поднимают меня со скамьи, вызывая искреннюю улыбку, и мы втроем обнимаемся.

– Тыковка, не могу поверить, что ты замужем! – говорит Цирцея, встряхивая нас за плечи.

– Что же мы будем делать без нашей Тыквушечки?

– Может быть, перестанете называть меня Тыковкой, – шутливо ворчу.

Они не отвечают, и я ощущаю их волнение. Какое-то время меня, самой младшей в семье, не будет рядом с ними.

– Не перестанем, для нас ты всегда будешь Тыковкой, – наконец говорит Цирцея.

– Хорошо, но больше никаких Тыквушечек и прочих вариаций, – торгуюсь, чувствуя ком в горле.

– Обещаем, – заверяет Мероэ.

Мы стоим долгие минуты. Не уверена, но у меня создается ощущение, будто они отдают мне свои силы, потому что чувствую себя как никогда бодрой.

– Мы следим за тобой, шурин, – внезапно предупреждает Цирцея, обращаясь к молчащему Деймосу. – Если ты обидишь сестренку, мы с Мероэ подвергнем тебя самому унизительному наказанию за всю твою бессмертную жизнь.

Единственная реакция, которую получаем от Деймоса, – долгий выдох, пахнущий лавром и бадьяном. Он не потрудится ответить. Знаю, что он остерегается ведьм. Когда Цирцея и Мероэ отпускают меня и уступают место Зельде и матери, те, в свою очередь, игнорируют Деймоса. Тетя протягивает бокал джина, который с удовольствием принимаю.

– За тебя, Элла.

– За тебя, доченька.

Пью с ними, после чего женщины обнимают меня.

– Ты сильная, смелая и непобедимая, – шепчет мне Зельда.

Ее слова, как и джин, согревают изнутри.

– Сестры сделали тебе лучший подарок, – продолжает мама. – Используй сегодня Стиллу, не дай ему навредить тебе.

– Не волнуйся за меня, мам, – успокаиваю ее.

С тех пор как ношу Стиллу на шее, страх уменьшился. Он все еще присутствует, потому что боюсь психического насилия от того, что может произойти сегодня ночью, гораздо больше, чем физического. Но знаю, что смогу избежать последнего.

– Я люблю тебя, Элла.

Мама целует меня в обе щеки и уходит, ее глаза блестят. Сердце замирает, когда занимаю место на скамейке.

– Если собираешься пить, тебе следует что-нибудь съесть, – рекомендует Деймос.

Я бы и рада, но не могу проглотить ни кусочка. Не успеваю сказать об этом, как перед нами появляется Зевс. Предполагаю, что он собирается обратиться к Деймосу, но переводит внимание на меня.

– Элла, я бы хотел побеседовать с тобой.

Он протягивает руку, приглашая следовать за ним. Гармония предупреждала меня, но в обители ведьм трудно избежать их внимания. Зевс оказался бы дураком, если бы попытался что-то сделать здесь. Встаю, чтобы пройти с ним. Деймос не реагирует на мои действия. Зевс ведет прочь от гостей, но не покидает Поляну. Электрические искры вьются вокруг лавровых листьев на его голове.

– Элла-без-дара, я не принимаю в семью всех подряд. Смертные, которым я готов даровать божественность, в наше время редкость.

– Я не стремлюсь к бессмертию, – протестую я.

– Возможно, не сейчас, но рано или поздно этот вопрос возникнет. Смертные всегда хотят этого.

Я морщусь. Не могу представить ведьму, завидующую судьбе богов, у которых впереди вечность. Тем не менее, даже если у Зевса абсолютно предвзятое мнение о Гекате, он все равно хороший источник информации о ней. Я должна разобраться в предыстории конфликта.

– А что насчет Гекаты? Она была богиней, но это не помешало вам уничтожить ее. Не только смертные представляют для вас проблему.

Может, я слишком много себе позволяю в разговоре с повелителем богов…

– Смертные – пыль под моими ногами, – рычит Зевс, замедляя шаг.

Его голос оглушает. Этого достаточно для того, чтобы я вздрогнула. Но не более, по уровню наведению ужаса Деймос намного превосходит Зевса. И я была этому свидетелем. Не знаю, пытается ли повелитель богов запугать, но он не сравнится в этом с внуком.

– А что касается предателей…

Он поворачивается ко мне, пылающие глаза с легкостью пронзают вуаль. Его волосы начинают развеваться, а по верхней части тела пробегает электричество. Делаю шаг назад, боясь, что в меня попадет молния. Если Деймос наводит ужас, то Зевс поражает. Воплощение силы навязывает себя.

– Я их раздавливаю.

Я сглатываю.

– Даже не думай предать меня, слуга Гекаты. Иначе тебя постигнет участь куда хуже, чем у падшей богини.

Застывшая, я хотела кивнуть, но не смогла. Клянусь Гекатой, я предам их, несмотря ни на что! Во рту пересохло, а по позвоночнику побежал холодный пот. Неужели он ждет ответа? Кажется, что он здесь скорее для того, чтобы напомнить, кто здесь главный.

– Отец!

Электрический шар передо мной исчезает. Глаза Зевса вновь становятся серыми, а развевающиеся волосы возвращаются в изначальный вид. Афина берет его за руку и притягивает к себе, отвлекая от меня. Замечаю ее подмигивание, в то время как Зевс, кажется, поглощен присутствием дочери.

– Моя маленькая Паллас, моя прекрасная Промахос! – говорит он, обнимая ее за плечи.

– Ты все еще не рассказал мне, как отчитал сатиров, продававших Нектар.

– А ведь правда, я их не отпустил…

Они уходят. Я знала, что Афина – особенная для Зевса, любимая дочь, единственная, кто имеет право носить молнию отца, но не ожидала, что он так быстро растает!

– Да, это что-то.

Голос Диониса заставляет вздрогнуть, но я рада его видеть! В отличие от остальных богов он не одет как олимпиец, на нем индийская туника из пурпурного шелка и шаровары из того же материала.

– Вина? Выглядишь так, будто тебе не помешал бы бокальчик.

– Да, спасибо.

Беру бокал, приподнимаю вуаль и делаю глоток.

– Осторожно, не перебарщивай!

Он говорит о вине? Нет, Дионис опускает вуаль.

– Что?

– Только Деймос может это сделать. И он уже косо смотрит на нас.

Бросаю взгляд в сторону. Высокий, темный силуэт Деймоса выделяется на фоне ярких цветов. И действительно, он стоит лицом к нам.