из-под ресниц, и Расул, встретившись с ней глазами, вдруг взял ее за руку и сказал:

— Ты тоже меня удерживаешь.

Нодира вздрогнула.

— Я?!

— Ты, ты! Я мечтал о встрече с тобой и боялся ее. У тебя своя жизнь, свои интересы. Но теперь твердо знаю: без тебя не могу. Несколько дней здесь караулю, — выпалил Расул на одном дыхании. Нодира вспыхнула и зарделась.

«Господи, что же это такое?!» — спрашивала себя Нодира, не в силах справиться с волнением и привести в порядок свои мысли и чувства. В глубине души она всегда мечтала услышать такие слова, и услышать именно от Расула. Она мечтала о нем все эти три года. И вот теперь, когда наконец-то сбылась ее мечта, она и верила и не верила этому. Не во сне ли? И не знала, как быть и что ответить?

— Я прошу тебя стать моей женой, — сказал Расул. — Если не хочешь, чтобы я пропал, чтобы горе вконец доконало меня, стань моей женой! Если согласна, мы завтра же распишемся, ты переедешь ко мне, мы будем вместе жить, вместе учиться. Ты согласна?

Нодира выдернула руку из его ладоней. Нет, она не может сразу решить, не может сказать «да» или «нет», она должна подумать, все взвесить — ведь речь идет о будущем, о жизни!..

— Ты согласна? — переспросил Расул. — Завтра распишемся, а свадьбу сыграем летом в нашем кишлаке…

Нодира молчала. Потупив взор, она теребила край платка. Лицо ее то краснело, то бледнело, руки дрожали.

Минуты тянулись мучительно медленно. Расулу показалось, что рушатся все надежды, и мольба, застывшая на его лице, сменилась отчаянием.

— Если не хочешь… если мил тебе другой… — произнес Расул таким тоном, что Нодире стало не по себе.

— Никто мне не мил! — резко перебила она и стремительно поднялась, иначе бы не сдержала рыданий.

Расул тоже вскочил. В его глазах вновь засветился огонек надежды. Он с трепетом смотрел на Нодиру.

— Я пойду, мне еще заниматься… Завтра приходите сюда… Завтра, в это время, — проговорила Нодира и, круто повернувшись, торопливо ушла.

В общежитии ее окружили подруги:

— Откуда взялся этот парень?

— Что за рохля такой?

— Где он учится?

— Ты давно с ним встречаешься?

— Тихоня, тихоня, а нас и тут обскакала!

— А парень красивый, если не нравится — познакомь меня!

— Почему это тебя, а не меня? Мы закадычные подруги.

— Девчонки, да отстаньте от нее! Она же вся горит. Нодира, что с тобой? Нодира. Нодира!..

Она оттолкнула тормошившую ее подругу, бросилась ничком на кровать, зарылась лицом в подушку.

Кровь стучала в висках, разламывалась голова. «Что делать? Что делать? Расул потерял и отца и мать. Одинок, как и я. В беде и несчастье человеку нужна поддержка. Нужен друг с твердой рукой. Это я испытала на себе, мне помогла Тахирова. А Расул вспомнил меня, он повторял как заклинание: «Стань моей женой». Женой! Не другом… Нет, он сказал и… женой, и другом! Ему нужна опора. Он может заболеть, пойти по кривой дорожке. Нужно его сейчас поддержать, обязательно нужно! Но как? Как?.. Распишемся завтра, сказал. Завтра!.. Но разве так, сразу выходят замуж? Нет, так не прилично. Не по-людски. Но с кем советоваться? А если выйду замуж, что станет с учебой? Ему еще год, мне целых три… Да, но ведь есть же у нас на курсе женатые?! Если могут учиться женатые, почему не смогут замужние? Какая разница?.. Ох, большая. Огромная. На жене заботы по дому, ей прибирать, готовить, стирать… Ну, а если Расул будет помогать? Если будем делать вместе? О, тогда… тогда… Нет, все равно не надо спешить. Надо посоветоваться… Да с Тахировой».

В тот же вечер Нодира пошла к Тахировой. Их беседа затянулась до глубокой ночи. Тахирова долго и дотошно расспрашивала, пока наконец не пришла к выводу, что Нодира может принять предложение Расула. Ничего, что она еще учится: будут помогать друг другу. Год пробежит быстро, а там Расул начнет работать, станет легче.

— Прежде чем пойдете расписываться, представь мне своего дорогого Расула, — сказала Тахирова, ласково улыбаясь. — Поговорю-ка я с ним, подучу, как обращаться с тобой.

— Обязательно! — рассмеялась счастливая Нодира.

Она собралась было уходить, но Тахирова глянула в окно и остановила:

— Куда же ты в такую темь? Не-ет, милая, и не думай. Пока не сдам тебя мужу, я за тебя в ответе. Перед всем твоим кишлаком.

Это было сказано в шутку, но Нодира-то хорошо знала, что это не пустые слова, и, благодарная за все, порывисто обняла и расцеловала Тахирову.

На другой день Нодира встретилась с Расулом на той же скамейке близ института. Он выглядел значительно лучше, был побрит и подтянут. Нодиру смутил его взгляд, по-прежнему горящий мольбой и надеждой. Она опустилась на скамейку и долго молчала.

— Я могу надеяться? — тихо спросил Расул.

— Не знаю… — не поднимая глаз, промолвила Нодира. — Пойдем к Тахировой…

— Зачем?

— Поговорить хочет…

— О чем?

— Там узнаете… О хорошем!

— Правда?! — просиял Расул.

Через минуту они оба оказались на автобусной остановке, втиснулись в переполненную машину и поехали к Тахировой.

Нодира перебралась к Расулу лишь после того, как отметили сороковой день смерти его отца и матери и все родные и друзья дома сняли траур. Зарегистрировавшись, молодые пригласили своих близких товарищей и подруг и устроили небольшую вечеринку. Это было десять лет назад.

Их чувства выдержали самое большое и мучительное испытание — испытание разлукой, которая могла оказаться и вечной. Но счастье не изменило Расулу. Он принес войне свою жертву — потерял в боях ногу — и вернулся домой.

Увидев идущего навстречу мужа, услышав стук его костылей и его весело прозвучавший голос, Нодира облегченно вздохнула, словно сбросила с плеч тяжкий груз своих председательских забот. Можно было расслабиться и почувствовать себя просто женщиной — женой и матерью.

— Э-э-э, тетушка, опять припозднилась? — шутливо произнес Расул.

Она подхватила его шутливый тон:

— Привет, Мухаммед Расул!

При детях и в обиходе она называла его, как принято, отцом, в мыслях он всегда был Расулджоном — дорогим Расулом, а когда подтрунивала над ним, величала Мухаммедом Расулом, то есть посланцем бога. Сейчас она с мягкой насмешкой прибавила:

— Слава всевышнему, хоть вы вернулись сегодня рано.

— Невыгодное это дело — появляться дома раньше тебя, — улыбнулся Расулджон. — Пока дождешься, все глаза проглядишь. Опять заседали?

— Да в райком вызывали. Снова о хлопкозаготовках говорили.

Расулджон глянул на небо: ни одной звездочки.

— Как бы уже сегодня не пошел дождь, — сказал он.

— Дети еще не легли?

— Нет, тоже тебя дожидаются. Мы