твою сферу работы, ты наверняка можешь обнаружить что-то важное. Чтобы просмотреть тома, нужно направить запрос в библиотеку. Ответ придет в течение примерно двух недель.

– Для меня это может быть слишком долго, – сказал я. Вита ласково улыбнулась, ненадолго накрыла мою руку своей и сжала пальцы.

– Лондон прекрасен тем, – продолжила она, – что многие потрясающие вещи доступны для всех в любой момент.

Мы ехали по Лондону на втором этаже красного автобуса. Вита смотрела в окно, погрузившись в свои мысли, городской пейзаж отражался в ее глазах. Пока автобус продолжал движение, я наблюдал за тем, как Лондон и Вита раскрывают себя. Чувствовалась тяжесть времени, оставившая на городе отпечаток, следы истории, которые собирались по кусочкам в единую хаотичную картину, уходящую корнями в самое начало. Странно: я здесь раньше не бывал, но почему-то все казалось очень знакомым.

Я будто вышел на сцену, где моего прихода ждали бесконечно долгие и пустые годы. И теперь наконец началась жизнь.

– Видишь, как текст иногда уходит в обложку и пропадает? Получается, это все – разрозненные записи, – Вита возвращает меня в реальность, нарушая тишину. Мы смотрим на записные книги. – И кто-то, возможно, сам Леонардо, а может, и не он, собрал их вместе.

Она вздыхает.

Я восторженно смотрю на почерк да Винчи, такое ощущение, будто он просто отложил ручку и на секунду вышел из комнаты, оставив записную книгу открытой. Похоже, его удивительные идеи отражались на бумаге параллельно с процессом мышления, это подтверждают быстро написанные предложения, наброски иллюстраций и чернильный отпечаток пальца на заложенном уголке страницы. И все же он был простым человеком со своими проблемами и привязанностями.

– Думаешь, секрет Прекрасной Ферроньеры спрятан где-то в этих книгах? – шепчу я.

– Не в этих, – отвечает она, изучая артефакты, такие крохотные, что они могли бы поместиться в руке, – и не в тех, что находятся у нас в Коллекции. Он не может прятаться в известных всем книгах, потому что их я уже изучила. Да Винчи записывал свои идеи зеркальным способом, чтобы остальным было сложнее их украсть.

– Ты читала все его записи? – я впечатлен. – Вряд ли кто-то знает Леонардо лучше тебя.

– Можно и так сказать. Я изучила все оригиналы, но почти в любом нормальном книжном магазине можно купить переводы, если будет время и желание. В своих работах он изъяснялся пиктограммами и загадками, видишь? – Вита указывает на страницу, которая будто бы исписана иероглифами. – Как нам известно, да Винчи скрыл много информации, написав поверх что-то совершенно другое. Он умел хранить секреты.

В голову приходит мысль. Я поворачиваюсь, и смотрю на ее профиль – прямой нос, нахмуренные брови, – и вижу, как меняется выражение ее лица, когда она понимает, что сболтнула лишнего, и закусывает губу.

– Ты уже давно ищешь секрет, скрытый в Прекрасной Ферроньере, да? – спрашиваю я. – Почему это так для тебя важно?

Приглушенный свет в зале подчеркивает разительный контраст эмоций на ее лице; она выглядит обеспокоенной, словно оказалась в ловушке между признанием и тайной.

– Сложно объяснить…

Прежде чем она успевает закончить мысль, в зал входит группа детей из школы искусств, наполняя пространство шумом.

Покидая зал, Вита бросает взгляд на меня через плечо и кивает на выход. Я следую за ней по светлым коридорам и широкой лестнице, петляя между людьми и экспонатами. Мы выходим на улицу, залитую теплым солнечным светом, а затем оказываемся во внутреннем дворе, потайном оазисе с садом, что укрылся в самом центре громадного здания.

Посередине расположился неглубокий, чистый прудик. Дети снимают с себя носки и обувь и забегают в воду, прижав руки к телу и наслаждаясь прохладой.

Мы садимся на ступеньки, огибающие пруд. Вита разувается и погружает пальцы ног в воду. Ладони лежат на коленях, голова запрокинута к солнцу; она делает глубокий вдох.

– О том, что связывает меня с Прекрасной Ферроньерой, есть две истории: длинная и короткая, – она поворачивается и долгое время изучает меня взглядом. Прежде чем продолжить, ей нужно что-то во мне увидеть. – Когда-нибудь я расскажу тебе длинную, а пока что короткая: я узнала, что Леонардо случайно раскрыл секрет бессмертия, когда была еще совсем маленькая и осталась без людей, которых я любила и которые, как я думала, любили меня. Так я нашла цель, к которой могла двигаться, ведь все и все, в кого я верила, подвели меня. С ней я помнила, к чему стремлюсь, и никогда не бросала поиски истины, – она встает и делает несколько шагов в воду. Затем Вита подхватывает юбку, поднимая ее выше колен, от лодыжек по воде расходятся круги. – Моя жизнь во многих смыслах необычна. Столько всего изменилось, а я все та же потерянная девчушка. Любопытство помогло мне сохранить рассудок, чтение и учеба стали для меня домом и путеводителем, по абзацам раскрывая мое будущее и переворачивая страницы жизни одну за другой. Чем больше я читала, тем больше понимала, но главная тайна да Винчи так и осталась для меня загадкой. И теперь я обязана ее разгадать, другого выбора у меня нет.

Какое-то время я размышляю над услышанным. В голове возникает тысяча разных вопросов, мне хочется узнать, о какой такой необычной жизни она говорит, но по изгибу ее бровей я понимаю, что сейчас она не хочет отвечать, совсем как не хотела обсуждать Доминика прошлой ночью.

– Откуда ты знаешь, что да Винчи был известен секрет бессмертия? – спрашиваю я.

– О, – она смотрит на меня. – Это было очень давно, я уже не помню, как и когда это произошло. Знаю только, что это сразу стало моей целью.

– То есть ты не помнишь, какая легенда очаровала тебя настолько, что ты собрала портреты да Винчи со всего мира в Лондоне?

Как раз в это мгновение малышка в пруду так глубоко заходит в воду, что ее шорты насквозь промокают, вызывая у ребенка дополнительный прилив счастья. Девочка топает и разбрызгивает воду, из-за чего Вита смеется. Я неподвижно сижу, пытаясь осмыслить сказанное. Секрета не существует, даже если в него верит такой гениальный человек, как Вита. Его не существует, но какое это имеет значение? Сейчас, когда я чувствую биение своего сердца и холодную воду у лодыжек, мне все равно. Я почти вижу, как надежда куполом накрывает чистое, голубое небо.

– Очень жарко сегодня, да? Тебе жарко? – неожиданно спрашивает Вита с игривым выражением в глазах.

– Довольно тепло, – отвечаю я, плененный увиденным. Не в силах шевельнуться наблюдаю, как с расцветающей озорной улыбкой Вита пинает воду в мою сторону.

– Какого… – я смеюсь.

– Идем, – говорит