А ещё глядя на неё, Давид чувствовал желание стянуть с неё чёртовы джинсы, плотно облегающие её стройную фигурку, отшвырнуть куда-нибудь в угол тонкий свитерок с V-образным вырезом, делающий её длинную шейку ещё изящней, отшлёпать засранку по голой попе, а затем прижаться губами к острым ключичкам, к её тёплой медовой коже и не отпускать.

С милым жестом, от которого у Давида по спине побежали мурашки, Алекс подтянула рукава, обнажив хрупкие запястья.

— Что ещё тебе надо, Давид Гросс? — упёрлась руками в прилавок эта чёртова ведьма с курчавой копной волос и веснушками на носу, которую он хотел до потери сознания. — Чего ещё ты от меня хочешь?

«Вопрос неправильный, спроси: «Чего ты хочешь?» И я отвечу: «Тебя», — скрипнул зубами Давид. Ему бы сейчас что-нибудь разбить, сломать, куда-нибудь ударить, но он лишь сжал до хруста кулаки и тут же заставил себя их разжать.

— Немного, — полез он в карман и протянул пакет из аптеки, в которую заехал по дороге.

— Это что? — удивилась Алекс, словно ждала от него подарок. Открыла и изменилась в лице. — Тест на беременность?!

Глава 29

— Сколько времени прошло с нашей встречи? — голосом пресным, как минералка без газа, спросил Давид.

— Смотря какую встречу ты имеешь в виду, — сглотнула она.

Когда Алекс увидела содержимое пакета, от её лица отлила кровь, но сейчас возвращалась и расцветала на щеках пунцовым румянцем.

— Ты знаешь какую. Ту, когда отец отправил тебя ко мне раздвигать ноги. Хотя, возможно, он рассчитывал, что в банке ты сделаешь то же, тебе видней. — Его взглядом, опасным, острым, беспощадным, можно было колоть лёд. — Так сколько времени прошло с той самой встречи?

— Два месяца. С лишним, — выдохнула Алекс. — Ты прекрасно можешь посчитать сам.

— Конечно, могу. Это долгий срок. У тебя были за это время месячные?

Она резко набрала воздуха в грудь, словно хотела выпалить что-нибудь необдуманное, возразить уверенно и беззаботно, но потом вцепилась в пакет, опустила глаза и сдержалась.

Давид видел чуть выше её тонких запястий вставшие дыбом волоски, на шее — бешено бьющуюся жилку.

— Алекс, — его голос приобрёл бархатные, почти ласковые нотки, — это, конечно, нескромный, но очень простой вопрос. Да или нет?

— Зачем тебе знать? — подняла она глаза.

Но Давид уже знал ответ.

Чёрт бы это всё подрал! Его худшие опасения оправдались: она беременна, и её ублюдочный папаша отослал её подальше, чтобы Давид не знал.

Чтобы никто не знал. Чтобы потом, когда ребёнок родится, у Квятковских был такой козырь, против которого Давиду нечем играть — его ребёнок.

— Только не говори… — испуг в её глазах был неподдельным, что слегка не вязалось с его теорией, но она и раньше удивляла Давида странным, нелогичным, по его мнению, поведением.

— Мы не предохранялись, — ответил Давид на её невысказанный вопрос.

«О, мой бог!» — прочитал он по губам, а потом Алекс Квятковская посмотрела на него испуганно.

— Я недавно переехала, у меня было много стрессов, очень трудный месяц. Небольшая задержка ведь ничего не значит? — уговаривала она то ли Давида, то ли себя, словно ища у него поддержки, обращаясь к его опыту. — Иногда ведь случаются задержки?

Давид застыл каменным столбом. Его рациональный мужской мозг, всё сводящий к простым решениям, привыкший всё просчитывать на три шага вперёд, по ощущениям перегрелся.

Он ничего не понимал. Сейчас он мог бы поклясться, что в ней нет ни грамма лжи, если бы не помнил, что она талантливая лгунья.

— Прекрати разыгрывать комедию, — разозлился он. — Тебе не пятнадцать лет. Это не первые твои месячные. И я не первый твой мужчина.

— Я отвечу тебе то же, что однажды сказал мне ты. Ты ничего не знаешь обо мне, — вспыхнула она как спичка: резко воспламенилась и тут же погасла, словно её сразу задули.

— Может быть, — спокойно согласился Давид. — Но что бы ни задумала твоя отвратительная семейка, обещаю, для тебя это закончится не так, как вы планировали.

— Планировали? — она подняла на него глаза, полные слёз.

Похоже, Давид ошибся с названием жанра: это была не комедия — слезливая мелодрама. Только не знал, какую роль отвести себе: романтический герой или негодяй и коварный соблазнитель.

— Могу предложить варианты: задумали, рассчитывали осуществить, наметили целью. Помнится, ты очень внимательно относишься к подбору слов. Выбери нужное.

— Всё это синонимы, — резко, отрывисто дышала она.

— Прекрасно. Рад, что в этот раз не будешь со мной спорить. И да, я и правда знаю о тебе немного, — сверлил её глазами Гросс. — Но я знаю, что уже спрашивал: тебе есть что мне сказать? И что ты ответила, напомни? Нет?

— Я даже не поняла, о чём был вопрос!

— В очередной раз пытаешься меня убедить, что это я всё понял не так? — усмехнулся он и невозмутимо спросил: — Мне пойти с тобой в туалет?

— Нет, спасибо, — гордо задрав подбородок, Алекс сгребла в охапку пакет. — Я справлюсь.

— Очень надеюсь на это, — сказал Давид ей вслед. — А ещё на то, что твои слова хоть раз окажутся правдой.

Когда она скрылась в подсобке, он вышел на улицу.

Чёрт побери! Похлопал себя по карманам, словно в надежде найти сигареты, хотя уже много лет не курил. На улице будто включили печку — ему стало жарко. Он распахнул пальто.

Давид ехал сюда злой, мрачный и думал только о том, что эта мерзкая семейка решила его обдурить. Но теперь думал: плевать на них, ведь это его жизнь сейчас разделится на «до» и «после». Для него всё изменится. Изменится настолько, что Давид пока не представлял, как будет с этим жить.

Сейчас она скажет, что он станет отцом. Или нет.

И Давид не знал «да» или «нет» хочет услышать больше.

Глава 30

Захлопнув за собой дверь туалета, Алекс без сил рухнула на закрытый унитаз, как на стул, словно реальность её прихлопнула и расплющила, а свирепый сверкающий взгляд Давида Гросса с претензией на лоботомию всё ещё просверливает в ней дыру.

Как она сама не догадалась купить тест на беременность? Почему не сделала этого раньше? Как дотянула до того, что Давид явится лично, чтобы заставить её сделать это?

Ведь чувствовала — что-то не так, но упорно отгоняла эти мысли, задвигала на задний план решение, ждала, что проблема рассосётся сама собой.

Чёрт возьми, не рассосётся. Не исчезнет, как не исчез Давид Гросс, внезапно возникший в Люсином магазине.

В первый момент Саше показалось, что он