— Так выкини в утиль!

— Ты так думаешь? — он с любопытством взглянул на свою гостью. — Ну, ну. До вечера подумаю еще, а потом уже придется решать.

— А где вещь твоя? Может, я помогу?

Теперь настала очередь Штопаря засмеяться. Однако, засмеявшись, он не ответил на её вопрос.

— Так ты что решила?

— Насчет чего?

— Насчет мыльного пузыря.

— А тебе-то что?

— Да так, любопытство.

— А ничего не решила.

Штопарь тяжко вздохнул и принялся яростно теребить бороду.

— Слушай, а чего тебе в шкуре этой дурочки Катерины не нравится?

— Мне не нужна чужая шкура, вот в чем дело. Мне нужна моя родная или никакая. И чужая жизнь не нужна. Надеюсь встретить этого профессора Булевского в аду, там мы с ним разберемся. — процедила он зло сквозь зубы.

Старичок опять вздохнул.

— Надоела ты мне.

— Вы уже это говорили. —парировала Альбина. — А откуда вы обо мне все знаете, а? И про жизнь мою прошлою, и про Катерину, и вообще…

— Мир тесен, рассказали, — отмахнулся Штопарь. Вдруг он как-то заерзал беспокойно, потом соскочил с места, кинулся в сени, потом вернулся в крайне возбужденном состоянии.

— Мне уйти надо, дела.

— Да куда вы в такую метель?

— Работу срочную привезли. Проверить надо, пока не поздно.

Штопарь выскочил в сени и не успела Альбина выбежать за ним, он уже растворился в снежной пелене.

Альбине страшно хотелось спать, но без Штопаря в доме засыпать было боязно. Она сидела у окна, умирая от скуки. Пленница неизвестно чего непонятно почему. Мысли все время возвращались к словам Штопаря. Есть в них правда, но она не до конца понимала, что ей с этой правдой делать. Как и не понимала, что ей вообще делать дальше. Ведь в один прекрасный день это странное пребывание у Штопаря закончится, она вернется и надо как-то жить. «А надо ли?», в который раз задалась она вопросом.

Размышления прервал звук хлопнувшей двери и знакомое покашливание. В сенях Штопарь стряхивал с неизвестно откуда взявшегося тулупа снег, обметываясь метелкой.

— Ну, как, закончили работу?

— Угу. — угрюмо ответил старик. Он вошел в горницу, плюхнулся на стул и, не глядя на Альбину, стал крутить в руках свою кружку.

— Чего такой смурной? —спросила она, наливая чаю. Сама себе удивляясь, она вошла в роль хозяйки, хоть и сопротивлялась поначалу.

— Да вот не знаю, что решить. Как ты думаешь, ты бы себе поверила?

— В каком смысле?

— Ну, если бы с тобой сделку заключили, ты бы не подвела?

— Смотря, что за сделка, а ты вообще о чем? Что задумал?

— Да вот, узнал я кое-что. Вернее, я это и раньше знал, но о тебе не подумал совершенно.

— Ничего не понимаю, — пожала плечами Альбина. — Или говори, в чем дело, или вообще ничего не говори.

— Да в том-то и дело, что не могу я тебе прямым текстом все рассказать.

— Скажи непрямым, — усмехнулась Дормич.

— Хочешь покоя и мира?

— В каком смысле?

— В каком, в каком… В любом! Хочешь или нет?

— Хочу, конечно. Это ты про смерть?

— Там сама решишь, когда узнаешь. А пока… — Штопарь задумчиво почесал бороду. — У тебя, оказывается, милая, дело осталось незаконченное. Долг, так сказать.

— Перед кем?

— Перед дурочкой Катериной.

— Вот еще, глупости! Да я и знать её не знала раньше! Какой еще долг? Что за ерунда?

— Не могу подсказать тебе. Не могу, — вздохнул старик. — Придется тебе самой разгадывать.

Альбина выдавила кривую улыбку.

— А зачем мне, скажи на милость, разгадывать? Ну, даже если и есть долг, уже ничего не поделаешь. Дай мне умереть спокойно и все. Ну, хочешь, я все свои деньги этой Лаврентьевой оставлю за непрошеный подарок?

— Дура ты. При чем тут деньги? Стал бы я на тебя время тратить ради денег для мертвой девицы?

— Вот и я удивляюсь. Чего ты хочешь?

— Я — ничего! — хмыкнул Штопарь. — Это ты хочешь покоя в душе. Хочешь?

— Ну?

— Ну! Вот и разыщи, что за должок за тобой висит. От этого все будет зависеть. Душа её никак не найдет покоя. Что-то держит бедняжку на земле грешной. И пока ты её не успокоишь, тебе с её лицом не ужиться. Ну, все, — вдруг заерзал он, — давай, иди в сени, пора тебе.

— Куда пора? — глаза Альбины расширились от ужаса.

— Куда, куда… — заворчал старик. — Куда положено. Садись у двери и жди.

— Чего?

— Придут за тобой. Увидишь.

Она послушно вышла в сени и уселась у двери, обхватив колени руками. Куда её заберут на этот раз? Что с ней хотят сделать? Что за дурацкие разговоры о долге? Может, её собираются убить из-за денег? Глупо, ведь она и так собиралась умереть, и отдать все готова, чего же теперь она так испугалась? Разве это не было её мечта — покончить со всем одним махом? Разве не она еще сегодня задавалась вопросом, зачем она продолжает жить? Старик постоянно называл её дурой и был прав.

Она вдруг вспомнила, где встречалась с этим стариком. Он видела его тогда, когда проводила в бессознательном состоянии свои дни после ожога! Получается, что он… Внезапно дверь распахнулась, ветер ворвался в сени и Альбину стало засасывать в снежный поток. Она закричала, уцепившись за косяк.

— Штопаааарь!!!! Помоги!!!!!!!

Сила ветра была велика и она понимала, что ей не справится с этим. И еще она понимала, что за этим следует Смерть. Обессиленные пальцы покрылись ледяной коркой и она медленно разжала их, приготовившись покориться колючей пурге. В следующее мгновение она почувствовала, что все внезапно прекратилось. Дверь захлопнулась и Альбина упала на пол. Над ней склонилось лицо Штопаря.

— Иди, работа закончена. Надоела ты мне, — он хитро улыбнулся и подмигнул ей, растворившись в воздухе.

Альбина не смогла ничего ответить, так как губы совершенно не слушались. Она стала погружаться в какой-то липкий сон, в нос ударил больничный запах, тишину заполнило гудение аппаратуры и голоса.

— Она приходит в себя, слава Богу. Думали, что уже потеряли.

— Как ты?

Лицо Анны Себастьяновны склонилось совсем близко. Или же вновь игра воображения?

— Я… я в порядке.

— Я так испугалась за тебя. Как получила сообщение, бегом к тебе. Профессор выделил больничную «скорую», вовремя откачали.