тоже сразу не сообразил. Явно от волнения. Но патрульные, к слову, оказались порасторопнее — один из них уверенно направился в мою сторону, зажав под мышкой портативный громкоговоритель, он же матюгальник.

[1] «Копейка» — неофициальное название автомобиля «Жигули» ВАЗ-2101.

Глава 13

— Товарищи! — мой голос загремел, усиленный мегафоном. — Проявите терпение, мы сейчас организуем транспорт! А пока наши комсомольцы разделят вас на звенья, чтобы удобнее было вести поиск!

Добавив уже персонально Котикову «давай, Вася», я всучил ему карту города, громкоговоритель и нырнул в холл здания. Хорошо, что внизу тоже есть телефон — я решительно крутанул диск под молчаливое согласие Михалыча.

— Валечка? — я услышал в трубке усталый голос секретарши. — Скажите, какие новости? Есть что интересное?

— Евгений Семенович, наши ребята, похоже, вышли на след, — затараторила девушка. — Детей видели в парке аттракционов, оттуда они ушли с двумя мужчинами. Милиционерами — один из очевидцев рассказал, как те показали мальчишкам удостоверение.

— Интересно, — я был сбит с толку, хотя при этом в мыслях словно сработало какое-то смутное узнавание. — Но если это действительно так, почему школьников никто до сих пор не нашел?

— Не знаю, — упавшим голосом ответила Валечка.

— Ладно, продолжайте, — сказал я, положил трубку и набрал следующий номер. — Альбина? Мне, пожалуйста, Анатолия Петровича. Это Кашеваров.

— Слушаю тебя, Евгений Семенович, — первый секретарь, похоже, тоже ни разу за все это время не отдохнул.

— Анатолий Петрович, желающих очень много, нам нужен транспорт, — заявил я.

— А то я не в курсе, — ухмыльнулся Краюхин. — Милиция волнуется, патрульные доложили, что там у тебя чуть ли не митинг. И что, все искать собираются?

— Все, — подтвердил я.

— Будет тебе транспорт, Кашеваров, — сказал первый секретарь и повесил трубку.

Спустя несколько минут к площади начали подъезжать автобусы и машины такси. Разумеется, Краюхин не мог позволить лишить весь город транспорта, но на то, чтобы рассадить собравшихся, присланного хватило. А еще окрестности нашего здания заполонили разноцветные автомобили частников. Красные и желтые «Запорожцы», всевозможные «Жигули» и новенькие «восьмерки» с коротким крылом, синие и коричневые «Москвичи», «Ижи» и даже инвалидские мотоколяски СМЗ. Малюсенькие машинки, в которые с трудом поместятся два человека, и то скромных габаритов.

С момента, как мы с Бульбашом и Апшилавой спустились к людям, прошло от силы полчаса, но все опросники с описаниями пропавших были розданы звеньям поисковиков. Комсомольцы Котикова разделились и приняли на себя роль координаторов, особенно это оказалось кстати в автобусах, где народу набилось очень много. А еще мы теперь могли значительно сузить радиус поисков, потому что след нужно было брать в районе парка аттракционов. Надо будет перенаправить туда и все те группы, что ушли в другие районы…

Прежде чем я окончательно отпустил оказавшегося таким пробивным Котикова, мы договорились, что комсомольцы будут звонить в редакцию из будок с телефонами-автоматами и докладывать последние новости. Связь между отрядами планировалось поддерживать через таксистские рации, плюс подключились радиолюбители из компании нашего Хлыстова. А я, Бульбаш и девчонки уже займемся анализом информации. К нам присоединилась и Клара Викентьевна, которая наносила отметки на карту города — где видели мальчиков, где замечали что-то подозрительное. По всему выходило, что они должны быть где-то рядом с пресловутым парком аттракционов.

Положение осложняло то, что ребят увели какие-то темные личности, притворившиеся милиционерами — Эдик Апшилава был в этом железно уверен. И не потому, что советские стражи порядка, по его мнению, просто не могли обидеть детей. Нет, тут уже мы оперировали фактами — судя по скудным описаниям очевидцев, никто из андроповских милиционеров под эти портреты не подходил. Зато постовые получили ориентировки на подозреваемых, а криминалисты скрупулезно листали архивы в поисках похожих рецидивистов.

— Сами подумайте, Евгений Семенович, — взволнованно говорил Апшилава. — Зачем, во-первых, настоящим милиционерам похищать детей? И во-вторых, зачем кому-то это скрывать, если милиционеры все-таки настоящие. Нет, это явно какие-то сволочи, порочащие честь сотрудников органов.

Его щегольские усики нервно дернулись, Эдика явно выбил из колеи тот факт, что кто-то кошмарит детей под личинами стражей порядка. И я его понимал — для следака фальшивые милиционеры были таким же злом, как для меня, журналиста, самодовольные мамкины блогеры и диванные аналитики, строчащие безграмотные посты в соцсетях. И дело ведь не только в правописании, можно и фразы типа «представляет из себя» простить, если сама подача профессиональная. Зачастую ведь люди пытаются словить хайп на громких событиях, не умеют работать с источниками, не проводят фактчекинг, плодя тем самым откровенную ложь. Причем нередко специально, в итоге дискредитируя нашу профессию. А ведь журналисты — это четвертая власть, и если такие горе-любители претендуют на любовь аудитории, жди беды. Только вот в случае информационной войны местного масштаба над детьми не висела гипотетическая гильотина. А вот преступники с удостоверением милиционера опасны именно своим притворством. Советские дети привыкли, что человек в форме или с красной книжечкой — это друг. И пользоваться этим невероятно гнусно, тут мы все были солидарны.

— Евгений Семенович! — пискнула Люда, вновь подменившая Зою Шабанову на телефоне. — Тут ребенка нашли, с которым такая же история приключилась. Мальчик, четвероклассник.

— Опа! — воскликнул Эдик. — Это же прекрасная зацепка! Девушка, вы адресок запишите, телефончик — в общем, все, что полагается.

— Хорошо, — покраснела Людочка, явно увлекшаяся красавцем следователем.

— Евгений Семенович, вас к телефону, — в кабинет вбежала ее подружка Катя.

— Кто? — удивился я.

— Какая-то девушка, — журналистка еле сдержала улыбку, потом хихикнула, тут же закрыла себе рот рукой, извинилась и убежала в приемную.

Я проследовал за ней, чувствуя спиной любопытные взгляды всех, кто присутствовал в кабинете. Что ж, ничего удивительного — главный редактор, который в свои сорок выглядел на полтинник, не только помолодел, но и обзавелся поклонницами. Так, наверное, думали Катя с Людой, да и Зоя Шабанова наверняка.

— Слушаю, — сказал я в трубку, уже догадываясь, чей голос сейчас услышу.

— Добрый вечер, Евгений Семенович, — у Аглаи Ямпольской обнаружилось удивительное свойство бодрить меня не хуже кофе. — Что у вас там происходит? Весь город на ушах стоит, слухи уже до того дошли, что вы лично там чуть ли не бандитов ловите.

— Ох, Аглая Тарасовна, — я вздохнул. — Надеюсь, что это не так, но похоже, что я слишком наивен. Вы ведь слышали, что дети пропали?

— Слышала, — ответила девушка. — В поликлинике начиная с обеда об этом только и разговоров. А у меня сегодня, как назло, дежурство на скорой, я даже к вам приехать не могу. Вырвалась вот только позвонить со станции, да и то еле пробилась. У вас прямо как Смольный.

— Да, очень жаль, что вы не сможете присоединиться, — я чувствовал, что под кожей у меня все горит. — Но я обещаю