— Пошли на сеанс. Тебе стоит отвлечься.

Будто прозрев, с радостью улыбнулась.

Фильм был не плохой. По крайней мере Лана смотрела во все глаза, смеясь. Даже согласилась попробовать попкорн, который я специально взял в одном большом ведерке.

Мы оба расслабились за просмотром. Впервые за долгое время мне удалось сдвинуть свою чопорность.

Смеялись, комментируя поведение героев, высказывали мнение друг другу, перешептывались.

Я чуть не уронил ведро с остатками попкорна, мы стукнулись головами, закатываясь в смехе.

Почти забыл в ее лёгкой и непринуждённой компании, зачем мне все это.

Задумался, рассматривая невиновную девчонку.

Ее отец сдал меня в детдом, как только не стало матери Ланы.

Во мне снова проснулась ненависть. Обида за маленького мальчика и чувство невозместимой несправедливости.

Лана поймала мой взгляд, отправив в рот воздушную кукурузную сладость.

В ее глазах застыл вопрос «что с тобой».

Не желая сейчас вырывать его из ее губ, наклонился, делая вид что собираюсь ее поцеловать.

Я знал, что она откажет.

Вцепившись в подлокотники, та хотела отпрянуть, медленно уводя голову.

Снисходительно вернулся на место.

— Извини, — прошептала та.

— Тебе не за что извиняться. И никогда так не делай. Иначе каждый будет считать вправе взять от тебя то, что ему хочется, — отвернувшись к экрану, закинул в рот горсть попкорна.

На выходе из кинотеатра между нами продолжало висеть молчание. Тягостное. Неуютно. И казалось, непривычное.

— Садись, подвезу. Обещаю не лезть, — взяв за руку направил ее к машине. Краем глаза заметил сбоку от Ланы движение.

За секунду успел выставить руку, прежде чем в мой локоть врезалась женская сумка.

— Гады. Уроды! — наглая девчонка хотела замахнуться ещё раз.

Лана отошла за меня.

— Аля. Ты чего?

— А ты чего? С моим парнем гу...— перевела взгляд на меня. В глазах всплыл испуг, после нашей первой и последней встрече. — А где Ваня? — скромно спросила та.

— Не знаю, — ответила ей Лана.

Давил на эту девку тяжёлым предупреждающим взглядом. Та засуетилась.

— Я же слышала, как вы в кино собирались.

— Почему моя девушка должна ходить в кино с каким-то чмошником? — грубо спросил я.

Аля сглотнула, перебирая цветными длинными ноготками ремешок сумки.

Я всем нутром ощутил ее страх.

Ненавижу таких прогибалок. Строят из себя крутых на глазах своих подружек и обожателей. А на деле трусливые курицы.

У Ланы зазвонил телефон. Пока она отвечала на звонок, я шёпотом напомнил пресловутой мажорке.

— Я же предупреждал, что ноги тебе повыдераю, если будешь на нее нарываться.

— Я...я не знала....не думала... — глазки под нарощенными ресничками забегали, ища подмоги.

— Брысь отсюда! — процедил я.

Аля ломанулась, спотыкаясь на каблуках.

Лана закончила разговор. Выглядела она взволнованной.

— Что? — спросил я.

— Папа. Он...напился. На работе. Мне нужно такси, — дернулась в сторону дороги. Еле успел поймать.

— Садись. Адрес назови.

Через двадцать минут мы подъехали к зданию типографии. Охранник вывел качающегося терпилу. Лана бросилась к нему.

— Пап. Ну как так? — я вышел из машины и помог довести его.

К нам подбежал человек в костюме.

— Увозите? Вот и славно. Знал бы что он пьяница, ни за что бы не взял, — презрительно кричал тот. — Проспится, скажи, что он уволен. Мне такие ни к чему!

— Он не пьяница! — сквозь слезы принялась защищать отца девушка.

— Лана, сядь к отцу, я сейчас.

Отвёл мужика в костюме в сторону.

— Что произошло?

— Напился, — развел руками мужик, достав сигарету. — Зарплату выдали и сообразили на твоих. А работа встала. Теперь брак на материале. И все из-за этих.

Ну понятно.

Я развернулся, сел в машину. Отвёз Лану с отцом домой.

Помог дотащить его до квартиры.

Пока Лана укладывала его на диван в гостиной, я огляделся, ужасаясь собственных воспоминаний.

Здесь нихрена не изменилось. Вообще.

Те же обои, та же мебель, расположение комнат, которое я могу пройти с закрытыми глазами.

Только теперь это все не кажется гигантским. Скорее убого, непризентабельно. Хоть здесь и стараются поддерживать порядок.

В ванной, что казалась мне морем, а я плавающим теплоходом, стоял таз с замоченными вещами. Даже машинки стиральной нет.

Кухонка. Обшарпанная и узкая для взрослого меня.

Сердце сдавило тисками. В голове бухал приток крови.

Я не мог справиться с хлышущей как цунами агрессией.

Перед глазами встала пелена.

Как я плакал, рвался к тому, кого считал отцом.

Я боялся, не понимал почему меня привезли в то холодное здание с чужими людьми, грязными неопрятным ребятишками, тучками шныряющими по коридорам.

Меня словно накрыло прессом.

Не помня себя, выскочил из квартиры, а следом на улицу, громыхнув тяжёлой железной дверью..

Не мог надышаться. Мои лёгкие словно остались там, наверху. Пар изо рта рывками вылетал из глубины моей черствой души.

Я взглянул на окна.

Там стоял силуэт.

Руслана.

Зачем я встретил тебя. Почему именно сейчас, когда моя ненависть и обещанное желание мести ещё горели внутри ярким пламенем. И я сам горю в этом ничтожном чувстве.

Мне показалось, что силуэт слишком быстро осел, словно его хозяйка упала.

Рванул обратно.

Дверь так и осталась распахнутой. В квартиру сочился холодок.

Лана сидела под окном и плакала. Тихо всхлипывала, уткнувшись головой в руки, сложенные на поджатых к груди коленях. Из гостиной, если можно так назвать заставленной мебелью комнату, доносилось пьяное бормотание.

Папаша ее сволочь. Сам свою дочь наказывает.

Жизнь в нищите, буллинг, безответная любовь и низкая самооценка.

Нахрена я с ней связался?

Сейчас самое время уйти и не портить ей жизнь.

Но вместо это я присел возле девушки и притянул ее к себе.

Хрупкое девчачье тело содрогалось, несмело обняв меня тонкими руками.