У этой крысы что ни слово, то бриллиант!

Словоохотливая сотрудница вышла, а мы с Ириной мрачно переглянулись.

– Вот… Клиенты шумною толпою к Кунгурову все подались, – кисло продекламировала я. – Обидно!

– Не понимаю, – с отчаянием сказала Ириша, – ведь у нас есть Сергей Иванович! И он не в овощном магазине работает, он сотрудник ФСБ. Звезда, можно сказать. Почему же он не надавит на Кунгурова?

– Боюсь, у него нет доказательств, одни подозрения. А Кунгурова не возьмешь голыми руками. Он словно футуристический дракон – гладкий, скользкий, покрытый пуленепробиваемой чешуей, источающей запах тины и гари.

– И как ты с ним разговариваешь…

– О, он разыгрывает передо мной блестящий спектакль, и это при том, что не считает меня врагом! А как же он будет выступать перед настоящим противником, когда сконцентрируется и настроится на сражение? Боюсь, Кунгуров скоро и до тебя доберется.

– Зачем?! – воскликнула Ирина.

– Изобразит сочувствие. Предложит помощь.

– Но это же чудовищно!

Конечно, чудовищно.

Демонстрировать сочувствие жене уничтоженного конкурента.

– Но так как Кунгуров позиционирует себя как потенциального партнера и друга Льва, то самое логичное сейчас для него – заявиться к тебе с предложением о помощи.

– Пусть только появится! Я задушу его!

– Или через три минуты беседы утвердишься в мысли, что Кунгурова оклеветали и он на самом деле твой первый друг и искренне переживает за Льва. Этот тип чрезвычайно обаятелен и убедителен.

– Тогда мне лучше вовсе не встречаться с ним…

Человек, появившийся в кабинете в следующий момент, был нам гораздо более приятен, чем бестактная болтушка Татьяна Артуровна. Мы увидели Нонну, нашу третью подругу.

– Изменницы! – закричала Нонна, появившись на пороге. – Не звоните! Не приезжаете! Забыли! Ой, а чего это у вас такие лица, словно на Форексе пятьдесят тонн баксов проиграли?

Выяснив причину нашего уныния, Нонна еще больше увеличила громкость и довела ее до уровня работающего авиационного двигателя.

– И вы молчали! У вас тут такое происходит?! Как же так?! Я подруга или где?!

– Нонночка, у тебя своих проблем хватает, – напомнила Ирина.

– Да, верно. И все равно… Так, скажите мне, как мы будем искать Льва? Кто-то уже задействован?

– Его друг взялся помочь. Николай Кривицкий, знаешь такого? Технический директор на фабрике светопрозрачных конструкций «Лидер».

– «Лидер» я знаю, – кивнула Нонна. – Они мне стеклили восемь магазинов. Николая Кривицкого не припоминаю. Кто он? Что он? Он вообще соображает? Как у него с мозгами? А со связями?

– Соображает, – успокоила Ира. – Отличный парень. Он уже подключил к поискам ФСБ.

– Да? И что?

– И ничего! – выпалила Ириша и тут же залилась слезами.

Мы с Нонной переглянулись.

Да, есть повод порыдать.

ФСБ – звучит солидно, помпезно… И НИЧЕГО! Никакого результата!

Нонна открыла сумочку и достала носовой платок.

– Ну что за жизнь, – всхлипнула она, – сплошные несчастья!

Через мгновение девы уже голосили буйным дуэтом, размазывая по щекам слезы. Я смотрела на них, и сердце разрывалось от горя: как недолго они были счастливы!

Когда мы познакомились с Нонной, путь от спокойствия до истерики занимал у нее гораздо больше времени. Сейчас она заводилась мгновенно: полгода жизни верхом на противопехотной мине сделали свое дело – превратили железобетонную психику бизнес-леди в манную кашу…

В прошлом году моя подруга Нонна Кратова, удачливая предпринимательница, владелица сети магазинов «Колибри», познакомилась с мужчиной своей мечты. Роман Губаев обладал всеми мыслимыми и немыслимыми достоинствами: роскошно выглядел, представительно держался, хорошо соображал. Нонна вмиг оценила его интеллект и сделала директором по логистике, затем – финансовым директором. Полгода голубки, слившись в экстазе, управляли Нонниной империей, а я гадала, какой ужасной червоточиной уравновешиваются достоинства этого великолепного мужчины.

Доверие Нонны побило все рекорды искренности – в какой-то момент она и вовсе отпустила поводья своей сверкающей колесницы и передала бразды правления Роману. Тот мудро руководил сетью магазинов, командовал, управлял, «производил ребрендинг», пока мы с подругой резвились в ночных клубах, обсуждая потрясающую Ноннину удачу, – она вытянула счастливый лотерейный билет, познакомившись с Романом.

Ее хрустальный замок рухнул в одно мгновение, рассыпавшись в мириады острых осколков. Роман Алексеевич – этот шикарный красавец с гривой черных волос, этот интеллектуал, шахматист, энциклопедист, да и просто очень приятный в общении человек – оказался игроком…

Огнеопасная страсть сводила на нет все достоинства Романа. Он начинал играть – и все вокруг для него исчезало, словно выжженное потоком пламени из огнемета. Все теряло смысл – любовь, привязанность, замыслы, мечты. Только игра имела значение. Шелковистая поверхность карт, масти, цифры, непроницаемые лица партнеров-противников, собственное прерывающееся дыхание… Горло, сдавленное предчувствием поражения, горячая волна, окатывающая тело в момент удачи, пульсация взбудораженных нейронов в черепной коробке и восхитительное ощущение – весь мир у тебя в кармане… Нет, без этого Роман никак не мог…

Возможно, он играл неплохо. Иначе не проник бы на уровень, где разыгрывались такие ставки. Сначала Роман проиграл магазинную сеть «Колибри». Не знаю, почему Нонна не умерла от разрыва сердца в тот момент, когда узнала эту новость. И как подруге удалось удержаться от убийства? Нет, она не только не убила Романа, но даже сумела простить его и принять обратно…

Замечательная русская женщина.

Терпеливая и верная.

С сияющим нимбом великомученицы.

А Роман Алексеевич теперь уверенно шагал по зыбкой тропе, проигрывая в пух и прах Ноннино состояние.

Последние полгода подруга активно опустошала счета и распродавала имущество. Из парка автомобилей она оставила себе только «лендкрузер», за который держалась мертвой хваткой. Когда Нонна расставалась с «мерседесом»-кабриолетом, мое сердце сжималось от горечи – мы славно катались на нем, в ушах свистел ветер, и шелковый Ноннин шарф развевался в воздухе. Потом мы с упоением счищали с физиономий слой черной пыли (расплата за езду с поднятым верхом)…

– Ириша, я понимаю, тебе не до того сейчас, – проблеяла Нонна, утирая слезы. Она висела на подруге, как лисий воротник, обхватив шею Ирины руками. – А пришла-то я к вам, чтобы коттеджик продать…

– Нонна! – заорала я. – Что, опять?!

– Да, опять, – всхлипнула Нонна. – Долг чести, два миллиона. Надо отдавать.