Виктор посмотрел вопросительно.

– Одолжила у одного, – пояснила я.

Я бросила ключи Виктору, а сама нырнула в машину. Из-под сиденья торчал дрожащий хвостик.

– Фимка, Фимочка! Кис, кис, – котенок слабо мяукнул, нерешительно выбрался наружу. – Иди ко мне, маленький.

Фимка издал радостный вопль, прыгнул мне в руки и счастливо заурчал.

Я погладила его, почесала за ушком, приговаривая, какой он умненький и чудный зверек и как я рада, что с ним все в порядке. Почувствовав чей-то взгляд, я подняла голову. Около машины стоял Виктор и с интересом наблюдал за происходящим. Это меня немного смутило, я хотела было сказать что-нибудь циничное, но передумала. Каждый имеет право на сентиментальность, даже главный редактор.

– Вы на чем сюда приехали?

– Я – на такси. – Виктор, как обычно, был лаконичен.

– Машину поведешь? – Виктор кивнул. Я пересела, он сел за руль.

Мне ужасно хотелось узнать новости, на языке вертелось множество вопросов, но, зная немногословность Виктора, на увлекательный и подробный рассказ из его уст рассчитывать не приходилось. На всякий случай я спросила:

– Как в редакции?

– Нормально.

Я не удержалась от улыбки.

– Витя, ты чертовски занимательный собеседник.

Что ж, у меня еще будет возможность устроить кому-нибудь допрос с пристрастием. Например, Бородину. Кстати, любопытно, почему он до сих пор всего-навсего капитан?

О, легок на помине. Из здания вышел Бородин, приблизился к машине. Я опустила боковое стекло.

– Долго жить будете, товарищ капитан, я только что о вас думала.

– Надеюсь, что-то хорошее, – пробормотал тот. – Бенедиктов ушел. Очевидно, через окно на втором этаже, там решетки открываются изнутри.

Я смерила взглядом расстояние от земли до окон второго этажа – метров семь, не меньше. Ну, Беня, прыгун, в натуре. Оклемался, значит. Зря я дверь на задвижку не закрыла, теперь браток у меня в долгу.

– Я на некоторое время с вами распрощаюсь, – сказал Бородин, – служба, но сегодня нам еще обязательно надо будет встретиться. Официально у вас свидетельские показания возьмут, очевидно, завтра, но кое-что хотелось бы уточнить сегодня. Будьте любезны сейчас отправиться в редакцию и никуда не выходить оттуда до шести часов. К этому времени я буду уже у вас.

Еще чего! Потрясающий эгоизм и не менее потрясающая забывчивость!

– У меня другое предложение, уважаемый капитан, – медленно произнесла я.

Бородин посмотрел на меня настороженно. У него был такой вид, как если бы он увидел знак с предупреждением об опасности.

– Сейчас вы сядете в нашу машину…

– Нет, Ольга Юрьевна, – капитан вздохнул и приготовился к пространным объяснениям, почему он вынужден нас покинуть.

– Да, Олег Дмитриевич, – отозвалась я ему в тон, – вы сядете в нашу машину, и мы все вместе, прямо сейчас, – я сделала многозначительную паузу, которая должна была означать, что «сейчас» также вне обсуждений, – поедем к Нине Петровне…

Бородин сделал нетерпеливый жест. Я пристально и сурово посмотрела ему в глаза. Усиленно гипнотизируя капитана, я все это время машинально гладила котенка и, надо полагать, переусердствовала. Фимка укусил меня за ладонь, я ойкнула, легонько шлепнула его по мордочке и, как ни в чем не бывало, снова сделала каменное лицо.

– А по пути, уважаемый Олег Дмитриевич, вы мне многое должны объяснить. Скажем так, у меня к вам есть несколько вопросов, и все они требуют немедленных ответов. Кроме того, вы обещали…

Бородин шутливо поднял руки:

– Все, сдаюсь. Ваша взяла.

Я удовлетворенно кивнула:

– То-то же. И вот стоило так ломаться.

– Теперь я начинаю понимать, как вам удалось уйти от Бенедиктова, – капитан рассмеялся, – вы его наверняка взяли измором.

Я неопределенно пожала плечами.

– Что-то вроде этого.

Бородин извинился, отошел к коллегам, ожидавшим в сторонке дальнейших указаний, быстро с ними о чем-то переговорил. Я в это время объяснила Виктору наш маршрут. Через несколько минут капитан вернулся, сел на заднее сиденье, и мы тронулись в путь.

– Давайте ваши вопросы.

Я закурила, Фимка чихнул, недовольно что-то проворчал на своем кошачьем языке, помотал головой и перебрался на колени к капитану.

– Предатель, – пробурчала я.

– У котов очень чувствительная и чуткая натура, – заметил Бородин, – по крайней мере, они во многих отношениях понимают людей гораздо лучше, чем сами люди друг друга. И что самое ценное, коты в отличие от людей не считают нужным заискивать или лгать. Они никогда не фальшивят в выражении своих чувств кому бы то ни было, поэтому многие люди к ним и тянутся.

Виктор жестом немедленно выразил свое полное согласие с этой одой во славу кошачьих.

– Я тоже считаю, что людям свойственно усложнять жизнь себе и окружающим только потому, что они врут направо и налево без лишней надобности. – Я задумчиво посмотрела на длинный столбик пепла, выросший на сигарете, осторожно стряхнула его в пепельницу. – Скажите мне честно, Олег Дмитриевич…

– А я вас до сих пор ни в чем и не обманывал, – сухо проронил Бородин, – у меня вообще нет привычки говорить неправду, – он подумал и добавил: – Без особой на то необходимости.

– Какие чувствительные люди работают в нашей милиции, – сказала я с сарказмом. – Итак, мой первый вопрос: как там Ирина Сергеева?

– Честно говоря, не знаю, но надеюсь, в полном порядке. Конечно, пролежать столько времени на земле при температуре около нуля – не шутка, да еще с такой дозой наркотиков в крови, но, поверьте, она в хороших руках. Нина Петровна свое дело знает.

– В таком случае как вы объясните сообщение в сегодняшних новостях?

– Вы об этом… – Капитан помолчал. – Так надо было. Кто же знал, что вам непременно понадобится выйти из редакции. Я бы вам позже все объяснил.

Я равнодушно посмотрела на проносящийся за окном пейзаж. Город в начинающихся сумерках выглядел уныло и по-осеннему. Я зевнула.

– Сегодня все почему-то усиленно пытаются повесить мне лапшу на уши.

– Ольга Юрьевна, – взмолился Бородин, – обещаю, что через несколько минут вы увидите вашу Сергееву живехонькую и окруженную вниманием и заботой.

– Ладно, – смилостивилась я.

Бородин вздохнул с облегчением.

– Когда я утром приехал на работу, первым делом ознакомился со сводками. Оказалось, что Афанасьеву, которого вы так мужественно преследовали вчера ночью, далеко уйти не удалось. В двух кварталах от стройки его задержали. Уж очень он был похож на описание одного преступника, находящегося в федеральном розыске. При себе никаких документов у него не оказалось, и он был доставлен в отделение для выяснения личности, где и провел остаток ночи. Утром, правда, стало известно, что преступник тот уже неделю как находится под следствием. Иногда у нас, к сожалению, и не такое случается. Но в данном случае разгильдяйство моих коллег здорово сыграло нам на руку. Ведь из-за этой нелепой случайности у Афанасьева не было возможности проследить лично, что произошло с девушкой в дальнейшем.