Артем не в первый раз делает подобную оговорку, после которой меня буквально выворачивает наизнанку и накрывает такой мощной волной ошеломительной вины, что я бы с радостью умерла полгода тому назад вместо Ренаты.

Наплакавшись вдоволь, наливаю себе большую кружку горячего шоколада, беру в руки электронную читалку и усердно вглядываюсь в продолжение мистического триллера. Пробую отвлечься, но осиливаю только три главы.

Выключаю прикроватный торшер и плюхаюсь на кипу подушек с мыслью об Архипове.

Когда же он вернется?

Сон подкрадывается незаметно и берет меня в плен.

Кажется, будто я сомкнула веки минуту назад, но когда распахиваю их от резкого чувства, будто кто-то наблюдает за мной, все погружено в кромешную тьму.

Предчувствие не подводит.

Над моей кроватью склоняется зловещая темная фигура.

Я открываю рот, чтобы закричать, что есть мочи, но тяжелая холодная рука накрывает мой рот и глушит отчаянный зов помощи.

— Шшш, шшш, — шепчет тень.

Вслед за сознанием просыпается тело. Я замахиваюсь рукой, чтобы отпихнуть от себя преступника, но он лишь смеется. Гадким, дьявольским смехом. С легкостью отбивается от хаотичных атак и сдергивает одеяло.

— Нас ждет романтичная прогулка под луной, сладкая, — голос поет у самого уха.

Я узнаю его обладателя сразу же и цепенею от леденящего ужаса.

Это друг Тирана!

В панике перебираю варианты самозащиты, но в абсолютной тьме не получается сориентироваться в пространстве и вообще: дотянуться до чего-либо. От носящегося по венам адреналина я вся дрожу.

Виталий сгребает меня с кровати.

— Ммхмв! — я мычу в его твердую ладонь. Он прижимает ее очень крепко, и попытка разомкнуть губы проваливается с треском.

Брыкаюсь и извиваюсь, не оставляю надежды на освобождение и побег. Оседаю вниз, и мужчина тут же тянет меня вверх. Не проявляет жалости и впивается пальцами в предплечье. Хватает, как бездушный предмет, попавшийся ему под горячую руку, и трясет с грубой свирепостью.

— Упираешься, сучка! — берет за волосы и начинает тащить по полу.

Я царапаю ногтями паркет, но все без толку.

— Тварь! — он рычит и седлает меня сверху. Заламывает руки, лишая последних крупиц владения над собственным телом.

А затем я чувствую вспышку острой боли в шее.

— Это поможет тебе расслабиться, — Виталий прижимается губами к моей макушке, вводит неизвестный препарат до конца и резко вынимает иглу.

Я ощущаю, как из мышц пропадает напряжение, и больше не сопротивляюсь. Остаюсь в сознании, но теперь пошевелить хоть кончиком пальца кажется чем-то из области фантастики.

— То-то же, — ядовито мурлычет монстр.

Тарханов поднимает меня с пола и обнимает. Я позволяю ему вывести себя из квартиры. Ощущение такое, словно вижу невероятно реалистичный сон.

Наверное, со стороны кажется, будто мы парочка. Девушка за регистрационной стойкой, видимо, так и считает, потому что ничего не говорит, когда мы проходим мимо и идем прямо на выход.

Неужели мой растрепанный вид и зареванное, но апатичное, ничего не выражающее лицо не вызывает подозрений?!

Я становлюсь заложницей собственного сознания и бесполезно бьюсь о его стенки в надежде вырваться и вернуть контроль.

Монстр бережно обнимает меня за плечи и сажает в машину. Мне сложно понять, какого она цвета. Сложно распознать в обращении Тарханова к водителю слова и их значение. Шестеренки мыслительного процесса ржавеют. Вещество, которое циркулирует по венам с кровью, превращает меня в овощ.

Виталий сидит рядом. Гладит меня по коленке и что-то напевает. Я смотрю прямо перед собой, ощущая такую неестественную легкость, словно вышвырнутая из своего тела. Не чувствую веса мышц, костей... Меня поглощает зыбкая, беспросветная, холодная пустота, высасывая способность испытывать эмоции. Стремительно угасает и страх.

Вскоре совсем ничего не остается.

Но теперь я отчетливо слышу голос Тарханова. Невольно цепляюсь за гнусавый тембр, чтобы не утратить последнюю ниточку, связывающую меня с реальностью.

Кажется, будто я несколько раз проваливаюсь в сон и просыпаюсь. Но не набираю даже капельки сил. Почему-то мысли мои утекают к человеку, на которого, я считаю, могу положиться. Здесь и сейчас… я думаю именно так. Надеюсь на это, потому что больше ни на что другое не остается. Несмотря на то, что в наших отношениях царит жуткая прохлада.

Не понимаю, как пазлы в голове складываются, появляются воспоминания... Но я помню! Я прекрасно помню, что Тиран раздражен, что огорчен и недоволен мной. Но я верю, уверена на все двести, он может помочь мне. Он, каким бы ни был его характер, не допустит, чтобы со мной случилось что-то плохое.

— Что ты... делаешь? — с усилием удается сказать мне. Прохрипеть. — Что тебе... нужно?

Ответа нет. Я не могу открыть глаз, не могу даже посмотреть, есть ли кто-нибудь рядом. Может, этот... Виталий... уже ушел?

— Получаю свое, — Тарханов надтреснуто хрипит. Его рука вьется у моей шеи, будто змея. — Из-за тебя, До-ми-ни-ка, — раскладывает мое имя по слогам, меняя тональность каждого отдельного сочетания звуков, как детский песенный мотив, — я был втоптан в грязь своим лучшим другом.

Лучшим другом?!

Жаль, что не способна рассмеяться ему в лицо.

Жаль, что Архипова нет рядом. Он посмеялся бы громче меня. А затем врезал бы так смачно, что лишил бы этого недомерка передних зубов.

— Знаешь, место, в которое я тебя везу, создал Тиран, — внушает мерзким голосом. О каком месте, черт возьми, он говорит? — Там таких… — смеется, подбирая слова, — дешевых, жалких шлюшек вроде тебя высоко оценивают. Туда, — гогочет, как безумный, — сраный феминизм никогда не доберется.

Эта сволочь оттягивает зубами мочку моего уха. Наслаждается тем, что я не способна дать ему отпор. Даже слезинку проронить не получается.

— Хоть и бесишь меня, в ярость вгоняешь, но тело твое — нетронутый драгоценный цветок, который жаждут сорвать многие дяденьки... вроде Тирана. И отвалить кучу бабла за одну лишь возможность порвать твою целку.

— Ты... Ты... — не находится слов в моем лексиконе.

Мозг отказывается думать, переваривать вываленную Виталием информацию.

Мерзко, гадко, невозможно. Это нереально!

Я по-прежнему едва ли могу шевельнуться, однако внутри вся горю, меня сносит волной ужаса и страха.

Не верю, не верю, ее верю…

Тиран не может так поступить. Да, он холодный, чужой, циничный. Эгоист. Но не подлый.

Неужели я так плохо разбираюсь в людях?