испортилось. Я отвернулся от нее, наблюдая за тем, как Финбарр с Ренни перетаскивают коробки архива в багажник. Вскоре, они забили его полностью, с трудом впихнув туда чемоданы кузин и мой, а пару последних коробок архива пришлось бросить под заднее сиденье. Финбарр уселся рядом со мной, устроив на коленях свою дорожную сумку, которая уже никуда не помещалась

— Дурдом, — прокомментировал я. — Придется потом прицеп цеплять.

— Куда теперь? — спросил Финбарр.

— Тима в себя приводить. Да и меня не помешало бы.

Я вывел внедорожник с пирса, повел его по практически пустынным улицам. Эмден тонул в тумане. Пешеходов и машин почти не было. И я вспомнил, что сегодня воскресенье.

Проехав пять минут, я остановился у небольшого домика на самой окраине города, окруженного аптекарским огородом с одной стороны и садом — с другой. Вышел из машины и позвонил. Дверь распахнулась и на меня с изумлением уставилась Тея.

— Харди?

— Привет. Ты одна?

Ее глаза еще больше распахнулись.

— Ты сейчас шутишь, надеюсь… — она смолкла, переведя взгляд на выбравшихся из машины моих родственников.

— Это мои кузены. Еще с нами клабаутерман, которого надо спасти.

Я привалился к стене и мне показалось, что я на мгновение вырубился. За этот миг ощутил теплую ладонь Теи, которая легла мне на лоб, а потом на запястье.

— Харди, тебя самого надо спасать, у тебя пульс никакой. И почему ты и твой кузен в мокрой одежде? — прошептала встревоженно Тея и с опаской посмотрела на компанию родственников. — Они все из темных, конечно? Заходите уже.

Мы прошли на кухню-гостиную.

— Займись сперва стариком. Я держусь, — произнес я.

Тея поглядела на меня в сомнении, но кивнула и перевела взгляд на кузин.

— Будьте как дома. И заварите чай. В первую очередь Эгихарду — вон из той красной банки. Заваривать пять минут. Дайте ему выпить минимум три чашки.

Тея взяла из рук Сирше клабаутермана и ушла другую комнату. Кузины посмотрела на меня. А вспомнил, что им нужно перевести то, что сказала Тея. Ренни спешно поставила чайник на плиту, а Сирше достала красную банку с набором лекарственных трав, засыпала в заварочный чайник.

Я плюхнулся в кресло у горящего камина, через некоторое время Сирше передала мне чашку с чаем. Мне показалось, что я выпил кипяток за минуту.

— Харди, тебе надо снять мокрую одежду, — сказала Сирше. — Давай помогу.

Она стащила с меня пиджак. В этот момент вернулась Тея и, решительно оттеснив кузину, произнесла:

— Дальше я сама, спасибо.

И принялась расстегивать мне пуговицы на рубашке и вытаскивать запонки.

— Я соскучился, — прошептал я, с легкой насмешкой глядя на недоброе пламя в ее зеленых глазах.

— Неужели? — спросил Тея, склонившись ко мне. — Кто эти девушки, Харди?

— Я уже сказал — мои кузины.

— Можно подумать, я не знаю как смотрят на тебя девушки с которыми ты…

— Тебя это раньше не беспокоило.

— Ты меня раньше не обманывал.

— Но это правда, они действительно мои кузины.

Тея посмотрела на меня, потом возвела очи к потолку. Слов у нее видимо не нашлось. Но мне было смешно.

— Как клабаутерман? — спросил я.

— Давно знаю Тима, — произнесла Тея. — Крепкий старик, но сил магических у него почти не осталось. Дала ему специальные отвары. Он выкарабкается.

— Спасибо.

— Это моя обязанность, Харди, — Тея глядела на меня встревоженно. — Что случилось? Ты что — в море был?

— Это долгая история.

Тея взяла меня за запястье. Через несколько мгновений на ее лице отразился испуг.

— Харди, ты как себя чувствуешь? У тебя пульс десять ударов в минуту. С таким даже маги не живут.

— Ух ты.

— Пойдем со мной. Сможешь? — тихо спросила она.

— Ты за кого меня принимаешь, Тея? — я нахмурился я.

— Ты чуть не отключился, когда позвонил мне в дверь, — заметила она. — И у тебя нездоровая бледность.

Я поднялся из кресла. В теле ощущалась слабость и захотелось опуститься назад и дремать, глядя на огонь в камине. Но Тея потащила меня вглубь дома. Мы прошли мимо ее рабочего кабинета, в котором я увидел шкафы, заполненные книгами и стеклянными банками с травами, а также закутанного в плед и спящего на койке клабаутермана. Тея привела меня в спальню, стащила наконец с меня мокрую рубашку. Ее рука легла на ремень от брюк.

— Можно?

— Разве я когда-то был против?

— Харди, ты невыносим. Но сейчас не время думать о сексе. Вряд ли Гильдии понравится, если ты со своим низким пульсом помрешь в моей постели.

— Мама отругает? — хмыкнул я, прищурив глаза в насмешке.

В зеленых глазах Теи отразилось непонимание.

— Ты знаешь мою мать?

— Маделиф? Знаю.

— Откуда? — с изумлением выдохнула Тея. — Ты же говорил, что не знаешь в Эмдене никого из высших. Да и вообще в округе. Никого из магов.

— Цецилия попросила твою мать присмотреть за моим домом и своими приемышами, пока мы были в отъезде.

— Мою мать? Присмотреть за твоим домом⁈ Ты знаешь, кто такая Маделиф?

Я кивнул.

Тея от изумления, похоже, едва не позабыла о том, что собиралась меня лечить. У меня снова начали закрываться глаза. Она, опомнившись, сняла с меня остатки мокрой одежды и растерев какой-то согревающей мазью ладони и ступни ног, усадила на кровать и заботливо укутала меня в одеяло.

— Не вздумай отключаться. Я сейчас еще чай принесу.

— Не отключусь.

Тея вернулась уже через минуту с полным чайником, дала выпить еще две чашки. Снова проверила пульс.

— Уже двадцать, — она изучала мое лицо. — Но я все равно не понимаю, из-за чего. Я бы могла предположить, что у тебя большая кровопотеря, но никаких ран нет.

— Правильное предположение. Раны уже зажили и крови я потерял прилично.

— Не хочешь рассказать? И про Маделиф тоже.

— Это еще одна длинная история. И у меня пока нет желания.

Тея, нахмурившись, налила мне очередную чашку чай. Я вдохнул в себя запах трав, приятный и бодрящий.

— Когда я приезжала к вам в дом с чаем для подарков, Цецилия мне кое-что рассказала. Что ты собираешься уезжать отсюда. Это правда?

— Да. В замок Хоэцоллерн.

— Замок Хоэцоллерн?