– Поганая актрисулька, – Ник даже не старался подбирать выражения, говорил все, что приходило на ум, – подлая лицемерная дрянь.

– Не надо, – я попросила его остановиться, потому что так он делал только хуже. Не хотелось до дна наполняться ненавистью к человеку, который был мне так важен. – Это еще не все новости.

– Кто-то еще притворялся волком в овечьей шкуре? – друг скрестил на груди руки, готовый к еще одному шокирующему известию.

– Я собираюсь предложить Саве расстаться, – эта фраза из моих уст прозвучала третий раз за день, уже не вызывая прежнего ужаса.

Никита взглянул на меня с сомнением, сильно нахмурив брови.

– Не понимаю, – сказал он, продолжая сверлить меня любопытным выжидающим взглядом.

– Чего именно?

– Тебя.

– А что со мной?

– Сначала ты выбираешь профессию биолога, а потом перестаешь ходить в институт; без памяти влюбляешься и выглядишь счастливой, а теперь хочешь бросить Саву.

– К чему ты клонишь? – я и не ждала, что со стороны мои поступки будут выглядеть последовательными и логичными.

– Лу, поверь, я, как никто другой, понимаю, что такое запутаться в себе и постоянно чувствовать потерянность. Иногда мне тоже хочется начать все сначала, обнулить всю жизнь, но так нельзя. Другие институт и отношения ничего не исправят, а только создадут кучу новых проблем, – Ник взял меня за руки и умоляюще посмотрел в глаза. – Просто подумай обо всем еще раз, не горячись.

– Я только и делаю, что думаю. Ты не знаешь, кто такой Сава, и каково мне в отношениях с ним.

– Он тебя обижал? – в серых глазах друга заискрил испуг вперемешку со злостью.

– Нет, но никто не поймет, – я пожала плечами, – сама не знаю, почему все так заканчивается.

– Но ведь это ты хочешь все закончить. Как ты можешь не знать, почему?

– Ничего плохого не случилось, а здесь, – я легонько ударила себя кулаком по груди в область сердца, – уже больно. Столько всего вспомнилось в последнее время…

– Например?

В голове пронеслись десятки фраз: «Лу, тебе не идет такая одежда. У меня лучше получится, отойди. Я сам выберу фильм, а ты приготовь попкорн. У нас могут быть разные вкусы, не все способны понять этот жанр. Странно, что тебе такое нравится. Зачем ты присылаешь мне эту музыку, терпеть ее не могу. Если я не сильно устану, то мы сможем увидеться. Не порть момент, Лу. Ничего такого не произошло, не драматизируй. Неужели ты хочешь стать биологом? Совершенно не важно, у тебя ведь есть я. Твое место рядом со мной. Ты просто хотела привлечь мое внимание, это нормально. Я тебе соврал, потому что хотел впечатлить. Тебе пора повзрослеть, Лунара».

– Извини, но это останется со мной, – все слова, обиды и ни с чем несоизмеримая боль никуда не исчезнут, сколько их ни проси. – С годами все плохое будет только множиться, а я не хочу чувствовать себя еще хуже, чем сейчас.

– Я был уверен, что ты счастлива, – у Ника в глазах стояло полнейшее недоумение, – ничего не понимаю. Чему вообще можно верить?

– Себе, – ответила я и ощутила, как по телу неожиданно растекается приятное тепло. – Это единственный известный мне способ что-то понять.

На моей безжизненной планете, будто загорелся крошечный, но смелый огонек. На мгновенье он подарил давно позабытое чувство, от которого раньше у меня искрили глаза. Еще недостаточно яркая, но уже способная заставить встрепенуться все тело, вспышка робко проглядывалась среди пустынных заброшенных земель. Никогда прежде я не чувствовала такой сильной веры в себя, как сейчас.

Следующим утром все мои мысли были заняты подбором нужных слов для Савы. Понятия не имею, как объяснить другому человеку, что наша с ним история подошла к концу: отныне нет желания держать его за руку и позволять себя целовать. Как сказать, что все чувства остались позади, и никакого совместного будущего у нас нет? В конечном счете, мне нужно лишь начать говорить.

Мы с Савой договорились о встрече в небольшом сквере неподалеку от библиотеки, где у меня сегодня очередное собрание книголюбов. На этот раз я подготовилась: завела читательский дневник, в котором перечислила все минусы и плюсы прочитанного романа. Было странно заниматься чем-то подобным, но мне это нравилось. Передо мной, будто открылись новые возможности, появился шанс увидеть что-то скрытое от глаз. Раньше мне казалось, что, уткнувшись в книгу, я пропускаю самое интересное, саму жизнь, как таковую. А в итоге то небольшое количество страниц, что я успела прочесть, сняло пелену, мешающую мне разглядеть самое важное. В книгах «Клеймо» и «Идеал» герои боролись за справедливую систему правосудия, а мне стоило хотя бы попробовать бороться за саму себя.

Тепло одевшись, я положила в рюкзак блокнот с записями и книгу-подарок от Савы, принадлежащую его матери. От волнения сердце стучало часто-часто, будто норовило выпрыгнуть из груди. Когда из дрожащих рук выпали ключи, у меня подкосились ноги, и я рухнула на колени, а из глаз брызнули холодные слезы. Прислонившись лбом к входной двери, я прижимала к себе рюкзак и тихо плакала от нахлынувших воспоминаний. Мне казалось, что первая любовь накладывает отпечаток на всю жизнь, навсегда оставаясь в памяти. Я ведь пылко и без сожалений признавалась Саве в собственных чувствах. Не понимаю, когда они успели обрасти ядовитыми шипами, делая нашу любовь столь болезненной?

Придя в норму, я поднялась, закрыла дверь и двинулась к выходу, надеясь, что выплакала все до последней капли. Сава перестал быть тем, с кем хочется делить переживания и боль. Сомневаюсь, что он хоть когда-нибудь был подходящим для таких вещей человеком.

Он ждал меня на остановке, и я заметила его еще из автобуса: высокий, с идеальной стрижкой и ровной осанкой – ничто не выдавало в нем волнения. У меня по-прежнему дрожали конечности, а состояние напоминало предобморочное. Когда я выходила, Сава подскочил к автобусу и протянул мне руку. Сердце у меня от этого жеста упало куда-то вниз. Догадывается ли он, что мы встретились за тем, чтобы он больше никогда ко мне прикасался?

– Привет, – Сава одной рукой попытался прижать меня к себе, но я вырвалась из его хватки и отошла в сторону. – Почему на тебе это пальто? Мы же вместе покупали тебе новое.

Не выдержав его изучающего взгляда, я опустила голову.

– Мы должны поговорить.

– Конечно, должны, давно пора заканчивать этот цирк, – он снова приблизился ко мне, но я сделала два шага назад. – Ты чего, Лу? В догонялки играть будем?

– Не трогай меня, пожалуйста, – набравшись смелости, сказала я с гордо поднятой головой, смотря при этом в его ультрамариновые глаза.

– Как скажешь, недотрога, – Сава спрятал руки в карманы кожаной куртки и направился вглубь сквера.

Я шла рядом, но на некотором расстоянии, чтобы ничего не выдавало мои сомнения.