Они позавтракали в кафе в холле. Саша выпила чай и бездумносмотрела на блюдо с булочками. Кусок не лез в горло. Ей совсем не хотелосьесть. Зато Ксавье постарался за двоих – он умирал с голоду.

Они примерно с час провели за ничего не значащим разговором,после чего Саша отбыла в аэропорт. Ксавье махал ей вслед рукой, а она думала,увидятся ли сегодня молодые повесы и что Лайам скажет Ксавье. Если онпроболтается ее сыну она его убьет. Но она почти не сомневалась, что этого непроизойдет, представить себе, что Лайам может совершить такую подлость, былоневозможно, он был всего лишь безответственным и инфантильным молодымчеловеком. Очень молодым. По возрасту он казался куда ближе к Ксавье, чем кней. Саша запретила себе думать о Лайаме и стала перебирать свои бумаги.

Саша читала и не понимала ни одного слова. Она тупоуставилась на контракт, подписанный Лайамом вчера в ресторане. Ей захотелосьизорвать контракт в клочья. Но она не может так с ним поступить. Вчера он отдалей оба экземпляра, надо будет отослать ему его экземпляр по почте. Еще оноставил ей номер своего мобильного телефона, но никакая сила на земле незаставит ее позвонить Лайаму. Свой номер она ему не дала. Ни мобильный, нидомашний. У него был только номер галереи в Париже, и она молилась, чтобы он ейне позвонил. А если вдруг позвонит, она велит соединить его с кем-нибудь изсотрудников. С любым. Главное – чтобы не говорить с ним самой. Саша не хотеласлышать его голос, во всяком случае сейчас. И еще долго не захочет. Голос уЛайама низкий и безумно сексуальный, с мягкими интонациями, от которых все унее внутри начинало трепетать. Она это сразу заметила. Теперь она почти любилаэтот голос, как любила в нем все – кроме его поведения. Не хватало только в еевозрасте связаться с чокнутым самозваным гением, который ведет себя какмалолетний правонарушитель. Все, что она сегодня утром говорила, чистая правда.Если она в открытую заведет с ним роман, над ней станет потешаться весь Париж.И даже Нью-Йорк. А ей надо думать о репутации. Лайаму то не о чем беспокоиться.Его не волнует ни собственное доброе имя, ни доброе имя Саши. И терять емусовершенно нечего. А ей есть что терять, и не только уважение детей, коллег идрузей. Саша целиком отдавала себе в этом отчет. Произошел нелепый инцидент,свидание на одну ночь – как будто это было не с ней, – и она ни за что недопустит его повторения. Никогда в жизни. Самолет взмыл в небо, а Саша даласебе слово, что событие минувшей ночи останется в прошлом.

В свой парижский кабинет она вошла в четыре часа. В Лондонесияло солнце, а вот в Париже лил дождь. Не сразу удалось найти такси, и онауспела вымокнуть, прежде чем попала домой. После головокружительногоанглийского приключения это было даже кстати – как ушат холодной воды.

– Господи, ну и видок у тебя! – посочувствовалБернар, встретив ее в дверях. – Вымокла насквозь! Иди-ка ты, Саша, к себеи переоденься. Работа подождет.

– Сейчас пойду. Мне надо сделать несколько срочныхзвонков. И кстати… – Она улыбнулась, и Бернар удивился, что, несмотря намокрые волосы и одежду, выглядит она намного лучше, чем все последние месяцы. Унее впервые был отдохнувший и счастливый вид. Судя по всему, поездка к сынудоставила ей удовольствие. – У меня сенсация – новый художник. Это лондонскийприятель Ксавье. Он подписал контракт, надо ему будет отослать его экземпляр.Молодой американец. Работы потрясающие.

– Отлично. С интересом посмотрю.

Саша любила современное искусство больше, чем ееуправляющий. Как и у Симона, у Бернара был более консервативный вкус. Но онуважал Сашино чутье на все новое в искусстве и на молодые таланты. Онабезошибочно угадывала, что будет пользоваться спросом.

– Я ему пообещала начать с Выставки в Нью-Йорке.

Бернар согласно кивнул, и они разошлись по кабинетам. Войдяк себе, Саша с удивлением обнаружила на столе огромный букет красных роз. Ксчастью, записку секретарша не открыла. Поскольку это были красные розы, Эженипоняла, что подарок очень личный, и оставила конверт запечатанным. И славабогу, вздохнула Саша, прочтя записку. Не хватало, чтобы сотрудники решили,будто у нее завелся тайный любовник. Ничего подобного! Она оступилась, ошибкауже исправлена, и кончим на этом.

В записке было следующее: «Это возможно! Я тебя люблю!Лайам». Саша изорвала ее в мелкие клочки и выбросила в корзину. Ей былонеловко. Лайам наверняка выложил за цветы целое состояние, а она знала, как унего обстоят дела с финансами. Саша была тронута, ее мучило искушение емупозвонить, но она себя остановила. Она дала себе слово и должна его сдержать.Во что бы то ни стало!

Вместо того чтобы поблагодарить его за цветы по телефону,Саша написала вежливую записку в старомодном стиле. А точнее – в официальном,ведь они в некотором смысле деловые партнеры. Ни единого теплого слова. Потомотдала ее секретарше вместе с экземпляром контракта и продиктовала адрес иномер телефона. Еще велела завести для Лайама Эллисона папку, теперь он тоже иххудожник.

– Красивые цветы, – сказала Эжени. То, что онауслышала от Саши, вполне объясняло их появление. Цветы прислал новый художник –неплохой жест для нищего. Но, может, он и не нищий вовсе? В январе розы недешевы. У Эжени в первый момент даже мелькнула мысль, не завела ли Сашакавалера, но, оказывается, нет. Всего лишь новый художник. И все равно Саша давноне выглядела такой счастливой. Со дня смерти Артура она ходила совершенночерная. И вот как будто ожила. Эта поездка в Лондон явно пошла ей на пользу.

В шесть часов Саша прошла на свою половину. Она завариласебе чай, приняла горячую ванну и постаралась выкинуть его из головы. Этооказалось нелегко. Вчера в это самое время они ужинали в ресторане. Еще труднеебыло забыть, что случилось потом в отеле.

Когда в полночь раздался звонок, Саша чуть не подскочила.Это оказалась Татьяна. Она нашла себе работу. Ее взяли в художественный отделизвестного журнала мод, она будет отбирать фотографии и выполнять еще кое-какиезадания. Она была в радостном возбуждении и, только выпалив все свои новости,поинтересовалась, как дела у Саши.

– Как Лондон? Хорошо съездила?

– Удачно. – Саша снова усилием воли заставила себяне думать о Лайаме. – Повидалась с Ксавье, с кучей художников.

– А как тебе его приятель?

– Какой приятель? – в ужасе переспросила Саша.

– Да ты вроде хотела познакомиться с кем-то из егодрузей, работы посмотреть?

– Ах, с этим… – протянула Саша. – Всеотлично. Мы заключили с ним контракт.

– Ого! Значит, классный художник? Повезло парню, хотьзарабатывать начнет.

– Он отличный художник. В будущем году устроим емувыставку в Нью-Йорке. – Она постаралась придать своему голосу деловитуюинтонацию.

– То-то обрадуется! – без конца донимали молодыехудожники – просили, чтобы познакомила их с ее матерью. Ее это очень злило.Противно, что ее хотят использовать как связующее звено. Ксавье относился кэтому куда легче. – Когда в Нью-Йорк собираешься?